Офигеть, если останусь здесь, то через неделю превращусь в такую же мумию, как и тушка Анатольича. Вернее сначала сдохну от обезвоживания а потом превращусь в такую же мумию. Мозг взбодрённый адреналином и открывающимися перспективами заработал в непривычном для меня режиме. Иными словами я попробовала думать. Да о чём тут думать? Тут прыгать надо! Я забралась на тумбу посредине зала и попыталась запрыгнуть с неё – ничего не получилось. Плюхнувшись в очередной раз после неудачной попытке я оглядела зал и ещё раз попробовала подумать головой. Никаких веревок или лестниц поблизости не было. Я подобрала простынку, которую с меня сняли похотливые потные лапки мертвого генерала и подумала распустить её на полосы, дабы сделать из них верёвку. Что то подобное я видела в каком-то сериале. Но поняла, что такой верёвки не хватит, чтобы перекинуть через балку и выдержать мой вес. Разрезав простынку ножом, я соорудила что-то вроде юбки и лифчика. Не знаю почему, но обзаведясь какой никакой одеждой я почувствовала себя немного увереннее. После недолгих раздумий я соединила между собой несколько кандалов, прикручивая браслеты друг к другу винтами. Соединив восемь пар, я получила неровную цепочку около восьми метров длинной. Взяв в руки цепь, попробовала перебросить её через балку, стоя на тумбе, и с третьего раза у меня это получилось.

Теперь неплохо бы взять, что-нибудь колюще-режущее на случай встречи с собаками или ещё чем-то подобным. Я решила взять катану и нож американского спецназовца. Меч была в ножнах из лакированного дерева, обмотанных витым шёлковым шнуром. Я вынула его из ножен – изящное изогнутое лезвие тускло и хищно поблёскивало. Длинная немного широкая для моих ладоней рукоять была обтянута чем-то шершавым и красиво смотрелась в руке. Нож спецназовца был весь матово черным с обоюдоострым лезвием. Одна из кромок лезвия переходила в зубчатую пилу. Он был в удобных матерчатых ножнах с тесемками, с помощью которых я закрепила его на правой лодыжке. Лезть по цепям было очень неудобно. Звенья больно впивались в ладони и икры ног. Кое-как я залезла сначала на балку, а потом по лазу выбралась наружу. Солнце перевалило за полдень, и тут мне в голову пришла мысль: а почему мне не больно, когда я бегала босиком? Вы не подумайте, что я какая-то неженка, просто как и подавляющее большинство городских жителей, как правило ношу обувь. Когда я была на пляже или ещё где то ходила босиком, то если наступала на камешек, то потом подпрыгивала на одной ноге пару минут. Я осмотрела свою стопу и не обнаружили никаких ран. Даже царапины находились заметно выше – на голени. Мне приходилось слышать, что люди во сне не чувствуют боли. Может, это всё таки сон? Решила проверить и со всей дури саданула ногой по ближайшему камню.

Б****, это было действительно глупо, и это всё явно мне не снится. Я упала на землю схватившись за ногу матерясь и растирая её пытаясь ослабить боль. На глаза навернулись слёзы. Дай бог, чтобы пальцы целы были, только переломов мне не хватает сейчас. Постепенно боль стихла. Я облокотилась о ствол дерева и глубоко вздохнула и утерла выступившие на глазах слёзы. Маза фака это всё происходит со мной на самом деле, все сомнения исчезли бесповоротно.

Я принюхалась, в воздухе чувствовалась свежесть близкой воды. Я вскочила – определённо, невдалеке был водоём, а пить хотелось уже давно. Не спрашивайте меня как я поняла что пахнет водой, попробуйте не пить сутки а потом принюхаться. Закинув катану на спину, я пошла сквозь лес, ориентируясь по запаху. По дороге я рассматривала растения. Все они были необычные и мне незнакомые. Я не видела таких никогда в жизни, хотя честно скажу: интерес к ботанике у меня всегда был исключительно гастрономическим. Впрочем, некоторые были вроде похожи на то, что я видела в Таиланде, тоже насыщенно зелёные. Солнечный свет пробивался среди листьев и лиан. Всякая мелкая крылатая дрянь кружилась над листьями разного оттенков зелёного, крупными и не очень, яркими и опять таки не очень цветами. Птицы летали и верещали меж ветвей. Кто-то покрупней, наподобие обезьян, прыгал в кронах деревьев,. Приглядевшись, я поняла, что это не обезьяны, а что-то вроде осьминогов. Думаю, что люди здесь должны быть, ведь кто-то же сделал эту пещеру. Вот и нож, который с каменным лезвием был там. Он тоже вполне подходил для человеческой руки. Хотя мог бы подойти и для щупальца. Я никогда не видела предметы, которые хватают щупальцами и не представляла чем они могут отличаться от тех, которые хватают руками. Мне очень хотелось жрать. Но как понять, что съедобное, а что нет? Я сорвала листок с ближайшего куста и принюхалась: пахнет невкусно. Почему-то запах напомнил мне подорожник. Я растерла лист руками и смазала, получившейся кашицей свои царапины на ногах. Немного щипало кожу, но не сильно, терпимо. Пройдя немного дальше, я увидела невысокий кустарник, на котором росли небольшие розовые плоды, немного крупнее крыжовника. Я сорвала один из них и обнюхала: пахнет горько и противно. Я разочарованно отбросила плод в сторону. Мой взгляд упал на невысокое дерево с крупными продолговатыми плодами. Пахло сладко, перезревшим бананом. Но почему-то казалось, что есть его не стоит. Я сорвала один плод и разрезала ножом. Структура напоминала гранат, только без косточек. Я решила съесть один кусочек. Если вдруг окажется ядовитым, с одного кусочка не сдохну, наверное. Прожевав и проглотив терпкую, кислую мякоть, я пошла дальше. Спустя пару минут стало понятно, что, несмотря на аппетитный запах, есть этот плод, действительно не стоило. На меня напал мистер Дрист, как говорила Ирка, проще говоря диарея, да еще на пустой желудок. Я оглянулась по сторонам, по привычке ища синюю будку туалета. Потом посмеялась над собой: «туалет ищу, вот я овца тупая». Присела на корточки, сделала свои дела. Вскоре это мероприятие пришлось повторить дважды. Во рту явственно ощущалась сухость и немного кружилась голова. Меня привлек запах растений внешне напоминающих камыш. Я сорвала несколько стеблей и долго рассматривала их, не решаясь попробовать на вкус. Они были покрыты толстой корой. Взяв нож, я очистила их и осторожно откусила сердцевину. Боже мой! На срезе открылась мякоть, пахнущая клубникой и на вкус как клубника. Я сняла кору с нескольких стеблей и съела их. Они немного утолили жажду и насытили меня. Жизнь снова налаживалась. Оставалось добраться до воды. Вскоре меж стволов деревьев заискрилась вода. Я осторожно подошла ближе и осмотрелась. Ручей, весьма широкий, почти маленькая река, протекал среди леса. Низкие песчаные берега были пусты. Мне приходилось слышать, что вода привлекает животных, в том числе и крупных хищников. И я какое-то время продолжала наблюдение за прибрежными кустами. Убедившись, что кусты не шевелятся, я осторожно вышла, легла на песок и, опираясь на ладони, стала пить. Вода была тёплой и, несомненно, полна всяких бактерий и простейших. Но меня мучила сильная жажда, и я наплевала на возможные последствия. Напившись, я стала умываться. Плескаться в воде было настоящим наслаждением. Разумеется, меня прекрасно и видно и слышно, но в тот момент я была, по настоящему, счастлива и оставила всякую осторожность. Я отошла от кромки воды и уселась на песок в тени густого кустарника. Меч положила рядом, рукоятью к себе. Отсюда было хорошо видно, как в прозрачной воде плавают красные рыбы размером с ладонь. Похожих рыб мы видели в японском ресторане в Дзержинске, где неутомимые таджики изображали японцев. Мы с Иркой часто ходили в этот сравнительно недорогой ресторан. Я брала суши с рыбой, а Ирка предпочитала роллы с авокадо, крабом, или огурцом. Так вот там, в аквариуме плавали примерно такие же рыбы. Я смотрела на рыб и вспомнила вкус суши, и рот мой опять наполнился слюной. Берёшь палочками, обмакиваешь в соевый соус, добавляешь немного васаби… Тут мой желудок напомнил, что четыре стебля не могут считаться полноценным обедом. Я смотрела на рыб, плавающих в ручье, и думала: «а можно ли их есть и как их поймать?» Я видела в каком-то мультике, как китайцы ловили этих рыб руками. Я вновь подошла к воде и встала на колени. Солнце было передо мной и клонилось к закату и моя тень не омрачала жизни подводных обитателей. Рыбки безмятежно шевелили хвостами, беззвучно открывали рты, были жирны и безмятежны, словно коровы на обёртке швейцарского шоколада. А напрасно! Я резко опустил руку в воду, схватила одну из рыб и выкинула её на берег. Теперь добыча беспомощно билась на песке. Я достала нож, рукоятью ударила рыбу по голове и отрезала её. Получилось так быстро и ловко, будто я всю жизнь этим занималась. Никогда раньше не потрошила рыбу, тем более практически живую, но и с этим я справилась без особого труда. Принцип простой: брюхо вскрыла, всё, что в брюхе выкинула, голову отрезала и как чулок с ноги, сняла кожу с чешуёй. Мясо оказалось очень вкусным. Отсутствие соевого соуса, васаби, таджика и даже риса ничуть не омрачали моей радости. Я проглотила свою первую добычу сырой практически не жуя. Уже сытая, попыталась поймать ещё. Но то ли рыбы поумнели, то ли мои движения стали более осознанными и потеряли недавнюю уверенную стремительность. Впрочем, я была сыта и больше не испытывала жажды. Я вернулась в тень кустов, улеглась и стала обдумывать свой следующий мув, впрочем не прекращая наблюдать за окрестностями.