– И кем, позволь полюбопытсвовать? – Турецкий отодвинул от себя раскрытую папку с делом Костина и спустил на кончик носа очки.

– Ну… кем-то вроде уборщицы…

– ?!.

– Да санитаром, санитаром!.. – поспешно произнес Грязнов и отвел глаза, а Турецкий не выдержал и расхохотался:

– Бедный Владимир Владимирович! Там ведь, поди, и утки за больными придется таскать?!

– Спятил? – Вячеслав Иванович сердито уставился на друга. – Какие еще утки?! Ты, как я посмотрю, совсем от жизни отстал! К твоему сведению, Костин прохлаждается в отдельной палате, при которой имеются все удобства! Включая телефончик и телевизор… Мобильные там под запретом, телефон внутренний, но… этот доцент как-то именно с мобильным нашего клиента и застукал, пару месяцев назад.

– Забрали?

– Конечно! Но кто сказал, что ему за это время не доставили еще один?..

– Никто, – вздохнул Турецкий. И, помолчав, продолжил: – Что ж, коли так, подождем вестей от Яковлева, думаю, если там дело нечисто, он ничего не упустит… Прослушку в палате наверняка уже приспособил! Надеюсь, ты его снабдил всем необходимым?

– Мог бы и не спрашивать! Я еще вчера вечером Дениске позвонил, у них в агентстве эти штучки всегда самые новомодные и в большом количестве имеются… Ну, он мне и завез…

– Как там наш Денис Андреевич поживает?

– Как всегда, гораздо лучше, чем мы с тобой, – буркнул Вячеслав Иванович.

Денис Грязнов – родной племянник Вячеслава Ивановича – возглавлял известное как в столице, так и за ее пределами частное охранное предприятие «Глория», занимавшееся не столько охраной обращавшихся туда клиентов, сколько расследованием ситуаций, из-за которых эта охрана понадобилась.

Когда-то «Глория» была создана не кем иным, как Вячеславом Ивановичем, собравшим под ее крышей надежных ребят, за плечами которых остались Афган, Чечня…

То был тяжелый период в жизни Грязнова-старшего, после серьезного конфликта с начальством покинувшего, как он тогда считал, навсегда органы… Но дальше произошло то, что и предсказал сразу его друг Александр Борисович: старый служака без службы, занимаясь исключительно частным сыском, просто-напросто жить не смог… И разумеется, вернулся «в ряды», передав «Глорию» племяннику – Грязнову-младшему.

Турецкий машинально пролистал несколько страниц лежавшей перед ним папки и усмехнулся:

– Старый ты ворчун, Славка… Когда перестанешь делать вид, что завидуешь Денису и якобы сожалеешь о своем возвращении? Ни о чем ты не жалеешь, и другой жизни себе, как это доказано практикой, не представляешь и не желаешь!

– Ладно-ладно, уж и поскрипеть нельзя…

В этот момент в дверь кабинета постучали и одновременно ожил селектор на столе Турецкого:

– Александр Борисович, это Померанцев рвется, говорит, вызван…

Валерий между тем уже успел распахнуть дверь и перетупить порог, за его спиной маячило смущенное, раскрасневшееся личико Гали Романовой.

– Вижу, – коротко ответил Александр Борисович секретарше и, бросив быстрый взгляд на часы, поинтересовался уже у своего торопыги-подчиненного: – Если не ошибаюсь, до назначенного тебе времени еще почти полчаса…

– Что – нельзя?.. – Валерий нерешительно замер на пороге.

– Ладно, входи… Судя по твоей физиономии, ты не с пустыми руками?

– Точно!.. Здравия желаю, товарищ Грязнов!..

– Привет, – буркнул Вячеслав Иванович, не одобрявший, как он считал, некоторого панибратства в отношениях Сани с подчиненными.

– Здравствуйте, – тоненько пискнула Галочка, просачиваясь вслед за Валерием в кабинет.

– Здрасьте-здрасьте, – ухмыльнулся Александр Борисович, кивая на так и не убранные почему-то после общего совещания стулья, сдвинутые только в дальний угол кабинета. – Берите, присаживайтесь.