– Приветствую, брат Сол. Как ты потчевал сегодня? – произнёс отец Эван, приложив обе ладони себе под щёку.

Охранник кивнул в ответ и поднял руку в приветственном жесте. Старик улыбнулся.

– Я хотел тебе показать кое-что.

В камере было мало вещей, и большинство из них были в единственном числе, так же, как и старик был единственным заключённым тюрьмы: один узник, одна кровать, один стол и стул, одно окно, одна ниша и одна книга. Отец Эван достал книгу и передал её в руки охранника. Тот не ожидал, что она окажется такой тяжелой. Он видел много книг в кабинете коменданта, но никто не позволял ему брать их в руки. Сол провёл рукой по кожаному переплету с тиснением и ощутил незнакомый запах. Открыв первую страницу, охранник увидел заглавие, написанное крупными буквами из шести символов. Первый и третий выглядели одинаково, так же, как второй и пятый. Старик показал на последний символ и произнес звук. Потом он достал уголёк и начертил на полу ту же букву, взял руку охранника и указал ею на него. У Сола загорелись глаза, он попробовал выдавить из себя звук, открывая большой рот, как это делал старик. Охранник провёл пальцем по контуру нарисованной на стене буквы.

             В то утро узник показал охраннику первый десяток букв алфавита, пока тот не вспомнил, что ему пора отправляться на кухню за обедом. Не прощаясь, и, позабыв закрыть дверь камеры, он побежал по коридору, который наполнял запах супа с овощами, доносящийся из кухни. Там охранник наделал много шума, опрокинув ведро с водой. Кухарка по имени Мария, женщина лет сорока вместе с мужем – Питером Стэном – жили и работали в тюрьме. Сейчас она разливала огромным половником суп по мискам. Услышав грохот, Мария бросилась за половой тряпкой. Сол протёр насухо полы, к тому времени пришёл Питер, и они вместе продолжили накрывать на стол. Мария и Питер родились на полуострове и начали работать в тюрьме несколько лет назад, но уже не представляли жизнь за её стенами. Во внутреннем дворике на небольшом участке супруги выращивали овощи, ягоды и зелень. К маленькому хозяйству относилась и пятнистая корова. Мария второпях собрала выбившуюся широкую прядь белых волос в узел и понесла обед коменданту, Питер – караулу, а охранник понёс обед узнику.

              Из выводных надзирателей, охраняющих тюрьму снаружи, осталось только трое. Старший из них – капитан Вэг – почти всегда обедал отдельно от остальных. Он вообще мало общался с людьми и не любил перемен. Ещё более неуютно капитан чувствовал себя и с женщинами, поэтому обед ему всегда носил Питер. Сегодня он, сидя на каменных ступенях под вышкой, казался мрачнее обычного.

– Здравия желаю, капитан, – громко и бодро отчеканил Питер по привычке.

              Капитан вздрогнул, в его больших глазах отразились страх и тревога. Он надвинул фуражку на лоб и проговорил, заикаясь:

– П-питер, я, по-моему, г-говорил, что вам нет надобности здороваться с-со мной по форме.

– Мне просто приятно обращаться именно так. Я говорил, что когда-то мечтал стать военным? Но после службы в Армии мы сыграли свадьбу, и жена отговорила меня. Кто знает, глядишь, сейчас бы жил иначе.

– Иначе – не всегда значит лучше, – возразил капитан, немного растягивая слова, так что заикание становилось менее заметным, зато левый глаз начал подёргиваться в нервном тике.

– Ну я иногда жалею, что не пошёл дальше. Ведь в жизни военного больше плюсов: хорошее и стабильное жалование, всегда есть пища и кров, а главное, не надо думать своей головой – делай что велено, и будет тебе счастье. Народ воздаёт тебе славу и честь, можно рано выйти на пенсию и всю оставшуюся жизнь провести в приятных хлопотах.