- Нормально.

Кинула слово, развернулась, быстро зашла в комнату. Хлопнула дверью о косяк. Плакать себе не позволила – почему-то казалось, так я стану совсем беззащитной. Навалилась спиной на дверь.

- Лик, ты чего? – за створкой раздался голос тети Люди.

- Я устала, - прошептала я.

Не знаю, услышала ли меня тетка, но в спальню ко мне они не ломились. Мама Антона попричитала тоже что-то. Обещала, он скоро приедет и обязательно ко мне зайдет. Вот уж мечта всей жизни! Нет, я не ненавижу его. Я презираю собственную глупость. Угораздило же влюбиться в раздолбая. Зато, видимо, этот лобовой удар вышиб из меня все романтические грезы о нем. Сейчас я просто не хотела о нем слышать.

Не знаю, сколько я просидела одна в тишине, когда ушла нежданная гостья. Но когда на двор начал опускаться сумрак, я взяла полотенце и халат. Вышла. В гостиной напротив бубнил телевизор. Значит, тетя Нюра или одна, или с Лешей. Я двинулась к ванной, вода вроде не лилась. Выключатели оказались поднятыми кверху, значит, свободно.

- Купаться пошла? – тонким голосом уточнила Нюра. – Ну иди, Ликочка. Если сама не сможешь, зови меня.

Ага, конечно.

Уже в санузле я поняла, что забыла оставить в спальне очки. Непорядок, они могут упасть или покрыться каплями. Не хватало мне еще выглядеть неопрятно. Я подумала немного и все же решила вернуться. Открыла дверь и прямо напротив услышала бойкий разговор тетки. Не сразу поняла, что она болтает по телефону, и уже хотела идти дальше. Но вдруг услышала предмет разговора, и у меня волосы зашевелились на затылке.

- Я тебе еще раз говорю, Наташ, я уговорю ее не писать завещание!

Натальей звали старшую дочку тети Нюры.

- Ну, как, - продолжила рассуждать родственница, - скажу, примета плохая! Тогда квартира и дача полностью отойдут мне.

Оцепенев, я продолжала стоять и слушать.

- Одна из долей в этой квартире и так принадлежит мне. Никогда не прощу родителей за то, что записали свои части на Милку. Да, я знаю, я уже говорила. Но мне просто сердце рвет на части. Она их дохаживала! Но у нее не было детей, я нарожала им внуков! Наследников! В общем, я не успокоюсь, пока не верну свое. А? Что? С Анжелкой как?

Мда, быстро я перестала быть «Ликочкой». Я внимала словам тетки, затаив дыхание.

- Нужно узнать, принимают ли с ее диагнозом в интернат. Да не помогла никакая операция! Она до сих пор не видит ни зги. Хотя может, грех на душу брать не придется. Тут объявилась Кошарева, с ее Антоном Лика дружила. Я слышала про него от Милки, он то ли игроманом стал, то ли на наркоту подсел. Так вот, мамаша, естественно, хочет его пристроить. А у Анжелки пенсия и, может, они думают, Милка ей квартиру отпишет. Но вот хрен им! Пусть невестку к себе забирают и ждут, пока сынок их из-за семьи остепенится.

Нюра начала прощаться с дочкой, я рванула в ванную. Мне не хотелось, чтобы она знала о подслушанном разговоре. Если честно, пока я не знала, что делать с полученной информаций. В скандале никакого смысла не было, да и сил на ругань у меня не имелось. Меня всю колотило, руки стали ледяными. Не помог даже теплый душ.

Я, конечно, предполагала, что тетя Нюра не испытывает нежную любовь к сестре. Но что она строит прямые планы на ее кончину, и подумать не могла. Да еще и мечтает пристроить меня в семью Антона. Если они споются с мамочкой моего бывшего парня, мне конец. Никакие нервы не выдержат, если мне его начнут подсовывать.

Мне хотелось плакать от своей беспомощности, но какой в это толк? Нужно думать, как отстоять свои границы, как помочь тете Миле. Как контролировать ее лечение. Я даже не додумалась взять телефон ее врача! Впрочем, можно узнать в справочной. Вроде бы план дальнейших действий был готов, но я все равно металась по кровати, как в бреду. На меня давила и болезнь, и одиночество. Мне даже не с кем обсудить ту мерзость, которая на меня свалилась. А еще так тяжело знать, что за стенкой сладко посапывает источник всей этой грязи. Выгнать их и нанять сиделку? Но как преподнести это тете Людмиле и не расстроить ее? Да и Нюра правильно заметила, частично квартира принадлежит ей.