– Скоро будем у меня, – коротко известил я. – Сделаете там все, что нужно.

Десять минут спустя я открыл перед процессией из бабули все с тем же караваем и Оксаны с Ромой двери своей квартиры. И в тот же момент понял, что попал.

– Димочка, ты вернулся? – донесся до меня знакомый голос.

Да бл*дь! Только не это!

– А я тут твои трусишки постирала, – заявила сходу мама, появляясь в коридоре. К моему стократному ужасу – с этими самыми трусишками в руках.

С рисунком из оранжевых, мл*ть, морковок.

Я прислонился к стене, едва не застонав. Мало того, что теперь придется объяснять, кого я привел домой, так еще и мои трусы стали достоянием общественности.

Ах нет, трусишки. Это куда унизительнее.

– Милые трусики, – первой пришла в себя бабуля. – Оранжевый нынче в моде, в телевизоре говорили, я слышала!

Второй очнулась мама.

– Ой, а у нас гости, – обрадовалась она и, к счастью, убрала в сторону проклятые трусы. – Ох, а кто это тут у нас? – всплеснула она руками и потянулась к Роману.

– Это мой внук, – с гордостью заявила бабушка Оксаны и тем же тоном добавила, словно говорила о каком-то достижении: – Он только что покакал.

Я хмыкнул и чуть не заржал в голос. Все происходящее напоминало пошлую комедию.

– Ой, да, надо памперс поменять, – пришла в себя наконец и Беляшкина, а следом за ней и я.

– Мама, это моя сотрудница, – представил я Оксану официальным тоном. – И ее бабушка…

Тут я замялся. Познакомиться мы как-то не успели.

– Надежда Петровна, – как всегда не растерялась бабуля.

– Надежда Петровна, – повторил я. И пояснил:

– Я подвозил их домой и вот…

– Так давайте же менять памперс! – перебила моя мама так радостно, будто ей не мешочек с какашками привалил, а по меньшей мере миллион баксов.

Я отлепился от стены и почувствовал, что надо срочно выпить. Потому что сегодня мне явно будет не избежать очередных разговоров об ожидании внуков.

– Располагайтесь, – буркнул я напоследок для порядка.

Но меня уже, собственно, никто и не слушал.

Шеф удалился и мне стало легче. Я себя чувствовала чужой. И во время выписки, и когда Терлецкий вез нас на машине домой. Как будто именно я была тем элементом, который выбивался из общей картины. Впрочем, так было всегда.

«Она слишком жирная и не подходит нашему кругу».

«Посмотрите, девочки, какие мы стройные. А она… она же просто корова!»

«Господи! Когда же она уже жрать перестанет?!»

Такие фразы я слышала мысленно каждый раз, когда оказывалась в непривычной компании. И была бы с ними согласна, если бы знала секрет того, как «перестать жрать».

Впрочем, я зря настолько отрицательно воспринимала маму шефа. Та, кажется, совершенно не судила людей по весу.

– А вы же давно с моим сыном работаете? – спросила она, ловко переодевая Романа. И запах какашек ее совсем не смутил. Да я и сама не понимала, что такого в этом аромате? Ну, пахнет немного не так, как обычно, да и все.

– Давно. С самого основания фирмы, – призналась я.

Бабуля в этот момент была занята тем, что изучала снимки, висящие на стенах. И когда я обратила на них внимание, мне стало плохо. Те, на которых Терлецкий представал ребенком, были еще ничего. Но здесь были еще и фотографии шефа рядом с какой-то моделькой! Причем такой идеальной, что мне захотелось удавиться. И почему я вообще об этом думаю, скажите мне?

– Это Димочка, – взяв Рому на руки, пояснила мать Терлецкого, указав на один снимок кивком. – Ему тут месяца четыре.

Она вдруг нахмурилась, перевела взгляд с фотографии на моего сына и, улыбнувшись, выдала:

– Смотрите, как все младенцы похожи! – заявила мама Терлецкого, а потом взяла снимок: – А я все думаю, что же мне таким забавным кажется, когда смотрю на…