Лариса Пияшева: Именно этот вопрос и был основным на встрече. Очень много было высказываний на эту тему и все в одном ключе – затеваемые реформы с сегодняшним составом правительства не пройдут. Доверия ему нет. Политическое время этого «кабинета министров» закончилось.

Владислав Ларин: Какова была реакция Михаила Горбачёва на такие высказывания?

Лариса Пияшева: Реакции особой не было. Видимо, ему было важно узнать наше мнение об этом. Готовы ли мы поддержать шахтеров в их требованиях о замене правительства.

Владислав Ларин: Вы продемонстрировали свою солидарность с шахтерами?

Лариса Пияшева: Да, эту мысль Президент услышал совершенно четко и многократно повторенной. У этого правительства нет никаких шансов провести ожидаемую всеми реформу. Оно должно уйти в отставку.

Однако, вернёмся к земле, а точнее, к моим предложениям на этот счет. Второе моё предложение, после раздачи земли – «операция фураж». Под этим я подразумеваю, что семенной фонд, корма, да и скот тоже – всё это должно поступить в открытую продажу. Каждый сельский житель должен иметь возможность без всяких сложностей приобрести всё это в свою собственность. Иначе как можно заниматься животноводством? Люди даже кур не могут завести, так как их нечем кормить. Поэтому в первую очередь надо пустить в продажу, причем в открытую, свободную продажу комбикорма и прочие виды фуража. Тем более, что сейчас такой огромный урожай…

Владислав Ларин: …который, по всем приметам, опять будет на треть потерян.

Лариса Пияшева: Да, но им можно было бы распорядиться гораздо более по-хозяйски. Просто пустить его в продажу. Чтобы люди не растаскивали потихоньку ведрами это зерно, а свободно его покупали, хранили и использовали для подъема животноводства. Вот и будут «убиты два зайца» – урожай сохранен и поголовье домашнего скота увеличено. Уже через несколько месяцев свинина в магазинах свободно появится.

Владислав Ларин: А какие ещё важные на ваш взгляд темы обсуждались?

Лариса Пияшева: Михаила Горбачёва очень волнуют проблемы Польши. Его информировали так, что сложилось впечатление, будто там всё плохо. В результате он склоняется к тому, что польский опыт имеет негативный оттенок и нам не подходит. Мы с Василием Селюниным пытались его в этом разубедить.

Дело в том, что Польша, живущая сейчас а условиях «шокотерапии», может в скором времени решить свои проблемы, которые связаны с некоторыми незаконченными, половинчатыми реформами. А именно: там были приватизированы торговля и сфера услуг, в то время как производство осталось в государственной собственности. Приватизацию промышленности было решено перенести на следующий этап реформы. В результате, поляки не начали структурную перестройку производства, и реформа забуксовала. Они испугались роста безработицы и решили сперва побороть инфляцию, а потом уже начинать структурное высвобождение рабочей силы. Думаю, в этом и заключалась их ошибка. Такие вещи нужно делать одновременно.

Вторая ошибка, как мне кажется, заключается в том, что решив бороться с инфляцией, польское правительство заморозило фонд заработной платы. Не знаю, кто у кого списал эту идею – Абалкин у Бальцеровича или наоборот. Но в результате у Абалкина (Леонид Иванович Абалкин – 1989 – 1991 гг. – заместитель председателя Совета министров СССР – В.Л.) прирост заработной платы мог составить 3%, после чего фонд замораживался, а у Бальцеровича – 2% (Лешек Генрик Бальцерович – 1989 -1991 гг. – вице-премьер и министр финансов в правительстве Польши – В.Л.). Для того, чтобы победить инфляцию, нельзя замораживать что-то одно. Если с этой целью замораживаются цены, то получается дефицит – что мы и имеем. Если же замораживать заработную плату, то в условиях роста цен происходит снижение жизненного уровня. Это не выход – получается, что каждый просто стал получать в три раза меньше денег.