– Не хочет говорить. Наверное, мешает какой-то местный дух, – предполагает молодая женщина-художница и меняет руку, лежащую на блюдце.

– Кто вы? – Спрашивает она неведомого духа.

Блюдце не отвечает. Оно перемещается по кругу – то замедляя, то ускоряя свой бег. Тишина. Только слышен шелест от движения блюдца по столу и напряженное дыхание участников. На стенах качаются тени. За окнами – темень деревенской ночи. В окна начинает стучаться осенний дождь. Слышен вой собаки.

– Если вы не хотите назвать себя и говорить с нами, то будьте добры – не мешайте нам.

Блюдце замедляет движение, делает несколько кругов по поверхности стола и замирает в его центре.

– Кажется, он ушел. Давайте попробуем вызвать дух Ахматовой.

– Анна Андреевна Ахматова, вы здесь?

Блюдце выползает из круга, нарисованного в середине стола, и, передвигаясь по его полю, останавливается меткой против буквы «д». Затем движется дальше и несколько раз обойдя стол, выбирает букву «а».

– Анна Андреевна, что вы больше всего цените в людях?

– Ум. А также глупость. Точнее – умение казаться глупой, – складывает художница фразу по буквам, указанным блюдцем.

Сказав это, блюдце замедляет движение.

– Есть ли бог?

Блюдце не спеша ползет по кругу. Затем, совершив маневр, начинает вращаться в противоположную сторону. Останавливается. Движется дальше. Из букв складывается ответ:

– Бога нет. Есть бездна.

Собравшиеся молчат, обдумывая ответ духа.

– Ахматова была поклонницей спиритизма, поэтому ее дух легко вызвать, и она охотно делится своей мудростью с начинающими поклонниками нечистой силы, – сообщает художница.

После этого удается вызвать дух Пастернака, но он предельно лаконичен, а его ответы туманны.

– Пастернак не хочет разговаривать. Давайте попробуем вызвать Александра Блока, – просит юная девушка, едва касаясь пальцами края блюдечка.

– Мы вызываем дух Александра Блока, – говорит пожилая женщина. – Вы здесь?

Немного подумав, блюдце ответило «да».

– О чем вы хотите с нами поговорить?

– О буре, жизни, счастье, любви, ненависти, добре и зле, – был ответ.

Все сидели, затаив дыхание.

– Александр Александрович, вы еще здесь?

– Да.

– Чем добро отличается от зла?

Блюдечко задумалось, затем медленно составило фразу:

– Это две дочери одной матери.

Как показалось присутствующим, ответ был вполне в духе Блока.

– Александр Александрович, чем вас привлекает буря?

Это спросил молодой человек, всего несколько минут назад настроенный весьма скептически ко всему происходящему. Теперь его скептицизм улетучился, и он следил за блюдцем широко раскрытыми глазами. Но ему Блок отвечать не стал.

– Александр Александрович, вы будете еще с нами говорить?

– Да.

– Что такое любовь?

– Любовь – это чувственное восприятие мира и души, – был ответ.

Такова была последняя вразумительная фраза. И участники, и духи утомились, фразы стали получаться путанными…

Дождь шел вторые сутки. С гор дул ледяной ветер и было очень холодно. Ветер срывал накидки и поэтому штормовки, штаны, рубахи, рюкзаки – всё было мокрое. В ботинках при каждом шаге хлюпала вода. Снег раскис от дождя и стал ноздреватым. Ступени, протоптанные первыми, обваливались и нога глубоко уходила в мокрый снег. Провалившийся некоторое время собирался с силами, потом выпрямлялся под рюкзаком и обходил опасное место.

Несколько часов они поднимались по лавинному выносу, где снег был плотнее и не было деревьев – их смели зимние лавины. Вокруг из-под снега торчали поломанные кусты и не было ни одного целого дерева, ни одной ровной площадки, где можно было бы остановиться. А вверху, закрытый близкими тучами, лежал перевал.