По слегка освещённой площадке у соседнего дома в темноте носились дети. Девочка лет пяти, второй – малыш коротенький и борзый.

Мальчик задирался со старшей, они совершали пробежки туда – обратно, из темноты в свет. Поймать детей пытался молодой мужчина с подкачанными руками ростом ниже среднего, как бы подрубленный.

Прибежавшая соседская мать кричала, что они потеряют детей в темноте. Соседский парень тоже высказывал волнение. Дети никого не слушали.

Сбросив скорость ходьбы, Вера подняла и опустила очки, они означали у неё знак бесконечности:

– Маленькие дети могут пропасть, раствориться в чёрной бесконечности ночи.

Живое превратилось в ночь. Ночь жила повсюду и не заканчивалась на расстоянии видимости. Это был земной космос. Вера перевела взгляд на скрытого сумраком сына Матвея. «Никакой он не Матвей! Её сын Дионис по внешности и русский богатырь по натуре. Два в одном!»

Писательским взором Виктор обнял жену и сына. Перенёс объятья взгляда на соседскую семью, затем глянул в ночь, в ней ютились, дребезжали сотни мелких жужжащих тел. Объятья раскрылись шире, он понял, что за основу сюжета рассказа возьмёт энтомологический дождь, как всё падает с неба: и насекомые, капли, идеи и смыслы. Вернулись к новокупленному дому.

– Та-да-та-там! – Торжественно пропел Виктор, придвигая жену к двери.

– Обычно первой в дом запускают кошку, но за неимением.

– Бабочку! – Нагло пошутил Матвей.

– Ребёнок, помолчи!

Вера переступила через невидимый порожек, тронула дверь, в ответ прозвучал липкий скрип. Вера влетела в темноту без посторонних сил. Матвей догадался включить фонарик. Свет в доме был, стоит только нажать на выключатель.

– Настоящие хоромы. Снаружи не скажешь, какой большой дом, – певуче вещала Вера.

Она затеяла поздний ужин, сын сменил у плиты, ловко работая по по дну сковородки деревянной лопаткой.

– Какая я хозяйка плохая, – распевая, как актриса слова, красиво заговорила Вера.

– Самокритично, – искренне отметил сын.

– Ну ладно, Вер, устала, – хлопая её по плечу желал успокоить муж.

– Какая я хозяйка плохая, – опять красиво театрально заговорила Вера, – я вам даже рубашки никогда не глажу, не повезло вам, мне стыдно. Про это всем известно.

– Кому? Про что? – сын перестал помешивать румяную картошку.

– Они всё знают, она красиво выдала всё – всё, закинула голову, – инопланетяне следят за нами из смартфона и передают в интернет.

– Вера, глупости не говори, – Виктор раздражался.

– Пошутила. Какие глупости. У Матвея в смартфоне есть камера, она постоянно снимает и снимает, записывает и передает в интернет.

Отец и сын переглянулись, недоумевая.

– Что, фильмов обсмотрелась?

Она выразила отрицание и возмущение в отрицательном повороте головы. Сын, как ни в чём ни бывало, делил зажаренную на сковороде картошку на три тарелки.

– Странная у нас мамочка, – восхитился Виктор, игриво глядя на жену.

– Ой, папа, ты тоже, я жил в своей квартире, пока ты всех с теплого места не сдёрнул.

– Матвей, ты чувствуешь воздух какой, как дышится!

– Чувствую, папа, такой же теплый аромат, но темно тут совсем, совсем огней нет и людей нет, мало человечков. Цивилизация, где ты? – манерничал Матвей.

– Матвейка, ты совсем с толку сбиваешь.

– Как здесь хорошо дышится!

От неловкого случайного взмаха руки включилась музыка в телефоне.

Мамина усталость как-то разом уничтожилась, и даже очки помолодели. Она прошлась по длинному коридору шагом польки, оглушительно скрипели половицы. Вырвался наружу аромат плесени, раньше не замеченный.

Открывая входную дверь, в дом впустили ночное нежное тепло.

– Бэц, бэц, бэц, – удалялся в летнем дачном вечере музыкальный звук пролетевшей машины.