Баба Яга живёт в избушке на курьих ножках в лесу. Ходят слухи о том, что избушка может ходить и бегать, и как минимум, поворачиваться к путникам в ответ на кодовую фразу: "Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!" Она путешествует по воздуху в ступе, определяя скорость, высоту и направление при помощи метлы (принцип работы и используемое топливо не установлены).

Традиционно Баба Яга моет путников, которые к ней пришли, в бане, кормит и может подсказать дорогу, а может попытаться и съесть. Часто задаёт людям задания в обмен на свою помощь."

(Неполная толковая энциклопедия сказочных существ и проявлений, изд. 10-е, доп.)

До метро "Комсомольская" они доехали с одной пересадкой на "Киевской". Постепенно Лена начинала не просто ориентироваться в метро, но и получать от этого несказанное удовольствие: она ощущала себя этаким первопроходцем, находящим единственно верный путь посреди хаотических течений людского моря. Выход со станции тоже нашли, хоть это было и непросто. И тут же они как-то оказались на Площади Трёх вокзалов. Ян их даже специально пересчитал, кстати; если два из них стояли практически один напротив другого, то третий был как бы слегка в стороне. Вокзалы оказались действующими. Поезда, так же, как и метро, запитанные на источник Аномалии, ходили редко и возили в город всё: пассажиров, грузы, продукты. Этого хватало, чтобы на площади между ними, к слову, официально зовущейся "Комсомольской", бурлила жизнь.

Вокзалы – это всегда невероятное скопление людей. Кто-то приезжает, кто-то уезжает, кто-то просто поглазеть пришел, а кто-то зарабатывает на всех вышеперечисленных. Три вокзала сразу означает, что скопление людей будет совершенно невероятным. И, естественно, посреди площади, чтобы его было от каждого вокзала и видно, и слышно, расположился огромный жужжащий базар. Здесь торговали всем – от запчастей до завезённой из "нормального мира" одежды, от продуктов питания до животных. Лене пару раз предложили купить у нее козлёнка; Ян стоически выдержал и, как они заранее договорились, не выдал, что он умеет говорить.

Было в этом месте что-то от восточного шарма, разнообразия и буйства красок, и это все одновременно с западной прямолинейностью и простотой: богаче, чем Венский Нашмаркт, очаровательнее, чем сербско-турецкие развалы юго-восточных районов города. Казалось, что здесь можно найти абсолютно всё, и ещё чуток чего-нибудь. Это был самостоятельный город в городе, совершенно обособленная и независимая система. Она жила, дышала, щекотала нос всеми возможными ароматами, радовала глаз красками и оглушала разнообразием звуков.

Они закупились сушками, яблоками и пряниками в дорогу, потом зашли в ряды с барахлом и поспрашивали, не продаёт ли кто блюдечки с яблочками – Лене всё ещё было стыдно за треснувшее блюдечко у нотариуса. Увы, видимо, блюдечки и правда были редкостью. Перекупщики загорелись азартом узнать где она такое видела и у кого такое можно достать. Лена врала напропалую, что только слышала о таком, а в глаза не видела. Про Бабу Ягу им тоже никто толком ничего сказать не смог.

Нужный вокзал они определили сразу, не даром видели его по блюдечку. Пройдя к платформам между зданиями двух рядом стоящих вокзалов, они взяли правее, чтобы точно попасть на Ярославский – оттуда ходила нужная электричка. Лена отыскала расписание электричек на одной из стен. На счастье, всего через двадцать минут была очередная до Мытищ, как раз в нужном направлении. Они купили билет и пришли на нужную платформу. Контроллер курил самокрутку перед последним вагоном.