– Нет… – рассмеялся Торем. – Воины хотят дом, женщину, сыновей, хлеба и вина, и эти желания толкают их в битву, Этхельда. Я не хочу завоевывать земли, оставляя после себя пустошь. Я хочу дать своим воинам дом, мир и покой. Эти земли богаты, не то, что в Алерне. Здесь есть хлеб, виноград, скот. И мои люди получат достаток, который заслужили, поверив мне и покинув дом.

– Ты решил из воинов сделать землекопов? Они разнежатся и не смогут даже оружия в руках держать, – задрав подбородок и поморщившись, бросила ведьма, приблизившись к небольшому столу и наполнив кубки вином. – И тогда ты пожалеешь, что не услышал меня. Эта… дерзит тебе, воины станут смеяться над тобой, как над твоим отцом. Ты этого хочешь?

Торем резко вскочил с ложа, встретив взгляд Снежной ведьмы.

– Ты не следишь за языком, Этхельда. И даже несмотря на то, что я назвал тебя своей женщиной, ты доиграешься. Я не стану терпеть от тебя подобного яда.

Глаза ведьмы полыхнули синим огнем.

– Как скажешь, мой король. – процедила она сквозь зубы. – Мое дело предупредить тебя. Твое – решать.

Торем улыбнулся и притянул женщину к себе, запустив пятерню в волосы, заплетенные в сотни тонких косичек, впился в ее губы поцелуем. И только одним богам известно, как ей удалось не расплескать красное вино по светлым коврам с высоким ворсом.

– Такой ты мне нравишься больше, – хрипло проговорил он, забрав кубки из ее рук и отставив обратно на стол.

И только после снова повалил свою ведьму на ложе, навис сверху, глядя в ее синие колдовские глаза.

– Я всегда буду служить тебе, мой король, – отозвалась Этхельда, улыбнувшись. – Пока ты не разочаруешь меня.

Но только глупец мог поверить в то, что эта женщина согласилась с доводами того, кого называла королем. Она шла за сильным и пока ее мужчина мог доказать свою силу. Но стоило ей усомниться…

Адриана

 Пронзительно яркое солнце поднималось над горизонтом, озаряя своим светом искрящуюся морскую гладь, крыши домов, прибрежные узкие и непривычно безлюдные улочки. Сотни чаек с пронзительным криком кружили над водой в поисках добычи. Легкий ветерок трепал белоснежные шторки, принося в комнату немного морской свежести. Вчерашняя буря закончилась. И сейчас природа будто замерла в ожидании.

Замерла и я. Вцепившись пальцами в подоконник, я разглядывала проклятый горизонт в надежде увидеть корабли. Но… пусто. Горизонт был чист. Ни одного, даже торгового корабля. Впрочем, не удивительно…

Отошла от окна. Эмоции вновь захлестнули меня с головой. И вновь принялась расхаживать по собственной комнате, как загнанный зверь по клетке. Место, которое было мне домом, место, которое я любила всем сердцем, превратилось в тюрьму. А я стала рабыней. Той, что должна выполнять приказы чужеземца, Изгнанника, возомнившего себя королем этих земель.

Стиснула зубы и сжала руки в кулаки. В памяти все еще были свежи воспоминания вчерашнего вечера. И крики страха служанок, и сальные взгляды, и этот унизительный приказ… Он думает, что все здесь в его власти.

Но недолго ему торжествовать и пировать осталось.

Я увидела все, что было необходимо. Сидеть и ждать в заточении было выше моих сил. Смотреть на это варварство, на то, как угнетают мой народ, на то, как топчут все, что было мне дорого… невозможно! И так больше не может продолжаться! Нужно действовать.  Нужно бежать! Искать помощи у ближайших соседей, попытаться отыскать брата!

Взгляд скользнул за окно. Я, в отличие от этих захватчиков, знала этот дворец как свои пять пальцев, все ходы, проходы для слуг. А что, если…

Тишину прорезал скрежет замка. Я отпрянула от подоконника, а следом и дверь распахнулась. На пороге появилась бледная Хейди, сжимавшая ярко–красную шелковую ткань в руках. И тут же за ее спиной вновь щелкнул замок, в который раз напоминая, что без разрешения мне эту комнату не покинуть.