— И вообще идеальная, — кивнул, перебивая, медленно скользя ладонями выше. — Само совершенство, — добавил, прижимаясь губами к влажной плоти. — И очень вкусная, — облизнулся, отводя одну её ножку в сторону, ставя на капитанское кресло для лучшей опоры — ей и обзора — для меня.

Волчица больше по инерции согласно кивнула, чем осознанно. Прикрыв глаза, рвано выдохнула, судорожно вцепившись в столешницу за спиной, пока я продолжал скользить языком по нежным складочкам.

Луна, какая же она, и правда, вкусная!

Невообразимо сладкая.

— Ох… — выгнулась Аделия. — Чёрт… — тут же выругалась, охнув повторно. — Ник… Пожалуйста… Ещё…

Вот он — мой предел. Рубеж, за которым не может существовать ничего разумного. Лишь голые инстинкты зверя, желающего пометить свою самку. Вместе с её новым стоном удовольствия, пока она прогибается в спине назад глубже, подаваясь бедрами навстречу моим поцелуям. Доводит меня до состояния психа тем самым. Потому что нельзя быть настолько отзывчивой и чувственной. Но она именно такая. Тяжело дышит, по-прежнему цепляясь за столешницу, глядя на меня с поволокой страсти в своих красивых фиалковых глазах, в которых настоящая бездна разверзлась. Она затягивает, утягивает, на части рвёт всю мою выдержку. Пока я с упоением слизываю вкус её страсти, будучи у её ног. Но то наяву. В мыслях — иначе. Там я давно уже вбиваюсь в неё членом, а она кричит, умоляет взять её снова и снова. Течёт, как последняя сука. Сильнее, чем сейчас. И так и будет. Я выжму из неё всё до последней капли. Заставлю желать меня в ответ так же сильно. Только меня. И мой член. Ничей больше. И мыслей не оставлю о других. У неё их и нет. Едва ли она вообще сейчас способна мыслить. Слишком интенсивно сжимают мои пальцы её внутренние мышцы, вынуждая снова и снова представлять на их месте член. И…

К хренам всё моё благородство!

Даже если решит потом, что я просто использую нашу привязку в своих целях. Тем более, так куда проще. Пусть сама ощутит. Всё.

Поднялся с колен, усадил Веснушку на панель с управлением, раздвинув пошире ножки, придвинув к краю…

Громкое и неприятное шипение ударило по мозгам, возвращая к настоящему, в котором по нечаянно включенному каналу связи послышались голоса, сообщающие о том, что наша яхта всё-таки засветилась на чьих-то радарах, и теперь в нашу сторону двигалось сразу несколько групп кораблей. Которые рано или поздно нас обязательно догонят. Если не предпринять меры.

Блядство!

Как же они “вовремя-то”!

Вот и Аделия, расслышавшая, как и я, каждое слово, явно призадумалась. Хрупкие пальчики, касающиеся моих плеч, впились заметно сильнее, оставляя после себя глубокие царапины. В фиалковом взоре поселилась пустота, сотканная из сомнений.

— Ник… — позвала она.

— У тебя очень упёртый жених, Веснушка. Так и напрашивается, чтоб ему голову оторвали, — рыкнул.

Контролировать себя удавалось с трудом. Вся моя суть по-прежнему была сконцентрирована в яйцах, и близкое присутствие виновницы моего состояния не добавляло разумности в мысли.

— Я не могу вернуться к Марсело, — с досадой поморщилась собеседница. — Не теперь…

— Это ты верно говоришь, — улыбнулся я ей. — Да и всё равно не верну тебя ему. Пусть на фото твоё онанирует до конца жизни, если так хочется.

Если конечно доживет до старости. Что вряд ли.

Удивительно, но ещё недавно бурлящая в моей крови яростное возбуждение улеглось с одного её заявления, что она не желает возвращаться к Ньето. Принесло спокойствие.

— Какой же ты всё-таки извращенец, Оливейра, — знакомо закатила глаза Аделия на мои слова.

— Ты виновата, ты же это помнишь? — хмыкнул, отстраняясь. — Ладно, мне нужно увести нас ещё дальше от берега, так что будь паинькой, иди пока внизу посиди. А ещё лучше позавтракай наконец, — снял её с панели и подтолкнул к выходу, хлопнув по аппетитной заднице.