— Надеюсь, мой член ты также хорошо будешь вылизывать, как болтаешь, а пока помолчи.

Разумеется, она не послушала.

— Надейся! Ты, Оливейра, вообще много на что можешь надеяться. И молиться! За собственное здравие, например! Потому что, мать твою, как только представится любая малейшая возможность, я тебя…

Не знаю, что она планировала сказать, хотя догадываюсь, да и телефон никак не затыкался, чтобы я мог продолжить нашу с ней пикировку, а потому я вынужденно засунул в болтливый ротик висящую рядом небольшую вафельную салфетку. Поглубже затолкал, чтоб точно выплюнуть не смогла, или как-то подбородком зажать конец и вытащить.

— Будешь хорошей девочкой и посидишь немного спокойно, получишь десерт в виде оргазма, — пообещал, широко улыбаясь.

— М-мм… — стало мне ответом, наряду с воинственным гневным блеском в фиалковых глазах.

— А вообще знаешь, тебе так очень идёт, — подмигнул и направился на палубу, по пути отвечая на звонок.

— Ты где? — брат, как и всегда, расшаркиваниями не отличился.

— На яхте. Стараюсь поскорее убраться подальше от берега.

В ответ послышалась насмешка.

— Что? — поинтересовался Рафаэль. — Слишком жарко припекает солнце в Картахене?

— Даже не представляешь насколько, — тоже усмехнулся, приблизился к бортику и облокотился на него, вглядываясь в горизонт.

Вот только в отличие от него говорил я далеко не о происходящем на Карибском побережье. Перед глазами ярко встал образ Веснушки, что осталась сидеть связанной на столе. Жарко и впрямь было. Даже сейчас. И не солнечное пекло тому виной. До чего же хороша моя пара. Само совершенство.

— Не представляю, — согласился со мной по-своему брат. — Ты ж не рассказываешь, — добавил мрачно.

— Рассказываю. Я убил младшего Ньето, — помолчал, давая переварить новость, после чего добавил: — По слухам.

С той стороны связи послышался ворчливый мат.

— Ещё чем-нибудь отличился?

— Спас дочку Вега.

Вот тут брат собственным вдохом, видимо, подавился. Кашлял он долго. А, как только откашлялся:

— Ты… что? Нахера? — возмутился. — Я, конечно, понимаю, что ты у нас всегда отличаешься склонностью к самоубийству, но влезать в местные разборки баронов? — устало вздохнул, помолчал, а после продолжил тоскливо: — Я же тебя просил: аккуратно. Мы сейчас не можем себе позволить ещё одну кровавую резню.

— Пропажу всех баронов повесили на неё, — ответил резче, чем собирался, но что уж теперь. — Младший Ньето на Сент-Китс грозился её продать за это. Все думают, её папаша переубивал всех шестерых стариков, забрал общак и свалил. Девчонке всего восемнадцать. Что мне, смотреть надо было, как они там над ней издеваются? По нашей вине, к тому же.

Да уж… оправдал, так оправдал.

Кого именно ещё бы понять.

— Девчонке? — хмыкнул как-то неожиданно добродушно, ещё помолчал. — Ладно. А по существу что-нибудь есть?

Не о моих приключениях уже спрашивал.

О том, что с целью того, зачем я сюда изначально приехал.

— Это точно не Вега. Склоняюсь к Ньето, — отозвался я коротко, по существу. — Но прямых доказательств нет. Как и нет гарантии того, что их тоже не подставляет кто-то хорошо.

— Хм… — задумался над моими словами Рафаэль. — В этом ты прав. Там столько любителей закулисья, чёрт ногу сломит, прежде чем станет понятно, что действительно к чему, — помрачнел снова. — А если всё-таки Ньето? Тогда который из них? Вся семейка? Или мёртвый Ньето? Или который, другой, тоже… мёртвый? Который третий из них?

— Хороший вопрос, — вздохнул. — Но точно не младший. Слишком туп для таких многоходовок. Делает, что в голову взбредёт без расчёта на будущие последствия, — сказал и сам же себя поправил: — Делал. Больше не будет.