– Фокин.

– Понятно. Значит, Николай Фокин. Живет где?

– Здесь, в Сочи, в Центральном районе.

– Лариса Васильевна, я у вас точный адрес спрашиваю.

– Ах, да. Извините, – она заметно побледнела, и бисеринки пота проступили через толстый слой пудры на ее верхней губе. – Записывайте. Курортный проспект, дом тридцать. А номер квартиры я не помню, всегда визуально определяла.

– Вы так хорошо знакомы со всеми друзьями сына?

– Нет, что вы. С Колей Миша учился еще в школе, они даже некоторое время за одной партой сидели. В классе, кажется, первом или втором. Я и родителей Коли неплохо знаю. Остальных товарищей Мишеньки я конечно же тоже помню, но не настолько близко с ними знакома. Кроме, пожалуй, Макара Зеленского. С его семьей мы даже дружили долгое время.

Она помрачнела, и губы ее обиженно поджались.

– Что послужило причиной вашего разрыва?

– Зазнаваться стали. Знаете, некоторым людям категорически нельзя иметь деньги, они им глаза застят. В общем, дружба у нас была неразлейвода, а потом старшие Зеленские носом крутить стали. Хорошо еще, что Макар не в родителей пошел, они с Мишей по-прежнему дружат. Реже видятся, конечно, – учеба у обоих.

– Где любил бывать ваш сын? Клубы, рестораны, боулинги?.. Все, пожалуйста, перечислите, что вам известно.

– О, господи, – закручинилась Лариса Васильевна. – Да откуда же мне знать?! Я что, подружка его, что ли…

– То есть вы не в курсе, где бывал ваш сын и как проводил свободное время?

В голосе опера зазвучали металлические нотки – так, во всяком случае, показалось Ларисе Васильевне, и она сразу мобилизовалась.

– Почему это не знаю? Все я знаю, – она села, вытянувшись и выпрямив до боли в мышцах спину, сжала кулаки. – В деталях не скажу, но в общих чертах описать могу.

– Говорите, я записываю.

– Клуб «Маяк». Это любимое место отдыха Мишеньки и его друзей. Бар «Бригантина» у яхт-клуба – сын не яхтсмен, но часто любил там время проводить. Это основное. Мог еще где-то бывать, но я сразу так и не вспомню. Давайте лучше я вам его друзей перечислю.

Завадский быстро записывал фамилии, внося уточнения по ходу дела:

– Иннокентий Ракин – это однокурсник?

– Яхтсмен. Миша с ним дружил одно время, потом их дружба как-то постепенно сошла на «нет». Мне кажется, это оттого, что Иннокентий старше и у него другие интересы. Знаете, почти двадцать пять лет и восемнадцать – это все еще разные планеты.

– Расскажите мне подробнее о Макаре Зеленском.

– Он друг детства Мишеньки. Мальчики в одном дворе росли и даже в один детский сад ходили. Потом школа – параллельные классы, а вот профессии разные выбрали. Миша после девятого класса в юридический колледж пошел, а Макар после одиннадцатого в СГУТиКД[2], на финансовый.

– А девушка у Михаила есть?

– Да. Марина Осипова. Правда, они в ссоре были последнее время, не знаю, что там у них с Мишей вышло: сын не откровенничал со мной по этому поводу. Спрошу о Марине его, а он огрызается: «Мама, не вмешивайся!» – и весь разговор. Знаете, как молодые к любопытству матерей относятся…

Лариса Васильевна всхлипнула и промокнула платочком слезы. Завадский дождался, пока она успокоится, и задал очередной вопрос:

– Враги были у вашего сына?

Женщина замялась, потом нервно стряхнула еле заметную пылинку с юбки и подняла голову.

– Нет. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно. Но я могу и ошибаться. Возможно, Миша что-то скрывал от меня. Может, не хотел меня пугать.

– Что дает вам основания так думать?

– Какой-то он взвинченный был последнее время. Что не спросишь, взвивается так, будто бы его ужалили. Но я думала, что это из-за ссоры с Мариной. А вот сейчас в голову пришло, что могла быть и иная причина. Уж очень сильно он переживал, а вроде бы никогда не был особо влюбчивым.