Похоже, не такого ответа она ожидала.

– К-как знаешь, – запинаясь, выговорила Анна, снова уставившись на меня.

Она одарила меня убийственным взглядом, прежде чем зашагать прочь. Невероятно! Теперь-то мы с ней точно друг друга полюбим.

Я повернулась к Ною. Он одарил меня дерзкой улыбкой, и я ощетинилась.

– Ты не должен был так поступать, – сказала я. – Я вполне справлялась и сама.

– Простой благодарности было бы вполне достаточно.

По крыше над проходом начал барабанить дождь.

– Мне и в самом деле нужно в класс, – сказала я, ускорив шаги.

Ной сделал то же самое.

– Какой у тебя следующий урок? – легко спросил он.

– Элементарная математика.

«Уходи. От меня разит. И ты ужасно мне досаждаешь».

– Я пойду с тобой.

Полный крах.

Я перекинула сумку на другое плечо, приготовившись к неловкой молчаливой прогулке. Ной внезапно дернул меня за сумку, заставив остановиться.

– Это ты нарисовала? – спросил он, показав на рисунок на сумке.

– Угу.

– Да ты талант.

Я посмотрела ему в лицо. Никакого сарказма. Никакого веселья. Такое вообще возможно?

– Спасибо, – обезоруженная, ответила я.

– Теперь твоя очередь.

– Какая очередь?

– Сделать мне комплимент.

Я проигнорировала его.

– Мы можем и дальше идти молча, Мара, или ты можешь по дороге попросить меня немножко рассказать о себе.

Он приводил меня в ярость.

– А с чего ты решил, что интересуешь меня? – спросила я.

– Да ни с чего, – ответил он. – Честно говоря, я уверен, что тебя вообще не интересует такая тема. И это интригует.

– Почему же?

Мой класс был в конце прохода. Теперь уже немного осталось.

– Потому что большинство здешних девчонок, заслышав мой акцент, спрашивают, откуда я. И обычно они вне себя от радости, если имеют честь со мной беседовать.

Ну и самонадеянность.

– Между прочим, акцент английский.

– Да, я поняла.

Осталось всего десять шагов.

– Я родился в Лондоне.

Осталось семь шагов. Отвечать ему я не буду.

– Мои родители переехали сюда из Англии два года тому назад.

Четыре шага.

– У меня нет любимого цвета, хотя мне очень не нравится желтый. Ужасный цвет.

Два шага.

– Я играю на гитаре, люблю собак и ненавижу Флориду.

Ной Шоу вел низкую игру. Я невольно улыбнулась. А потом мы добрались до класса.

Я ринулась в дальнюю часть комнаты и села за столом в углу.

Ной последовал за мной в класс. Он даже не занимался математикой!

Он скользнул за стол рядом со мной, а я подчеркнуто игнорировала то, как одежда обтягивает его худое тело.

Джейми вошел и сел с другой стороны прохода, посмотрев на меня долгим взглядом. Потом покачал головой.

Я вытащила свою миллиметровку и приготовилась заняться вычислениями. Что означало, я рисовала каракули, пока мистер Уолш не обошел класс, чтобы собрать вчерашнюю домашнюю работу. Он остановился у стола, который теперь занимал Ной.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер Шоу?

– Я сегодня присутствую на ваших занятиях в качестве вольнослушателя, мистер Уолш. Я отчаянно нуждаюсь в повторении материала по математике.

– Угу, – сухо проговорил мистер Уолш. – У вас есть разрешение?

Ной встал и вышел из класса. Вернулся, когда мистер Уолш просматривал наши домашние работы. И, конечно же, Ной протянул учителю листок бумаги. Тот ничего не сказал, и Ной снова сел рядом со мной. Да что здесь за школа такая?

Когда мистер Уолш возобновил лекцию, я вновь принялась яростно выводить каракули в своей тетради, не обращая внимания на его слова.

Собака. Ной меня отвлек, а мне нужно было решить, как ее спасти.

Все утро я была поглощена мыслями о животном и не думала о Ное, хотя на математике он таращился на меня со сосредоточенностью котенка, играющего с клубком шерсти. Я ни разу на него не взглянула. Делая записи и ерзая на сиденье, я не замечала его неизменного веселого выражения лица.