Ямочка на щеке Джейми стала глубже.

– Дай угадаю. Некий неряшливый ублюдок с раздевающим взглядом? – Джейми кивнул и продолжил: – Твой румянец говорит, что я попал в точку.

– Может быть, – ответила я небрежно.

– Итак, ты познакомилась с Шоу. Что он сказал?

Интересно, почему Джейми это так интересует?

– Он придурок.

– Да, ты уже упоминала об этом. А ведь если подумать, так говорят все. И все равно этот мальчик утопает в лобк…

– Ладно, ученики, выкиньте из головы свои проблемы, и пусть вашей проблемой станет то, что происходит в классе.

Мистер Уолш встал и написал на доске уравнение.

– Милый образ, – прошептала я Джейми.

Он подмигнул, как раз в тот миг, когда Анна повернулась, чтобы сердито уставиться на меня.

Свой второй день я провела в бесконечной, сводящей с ума рутине. Занятия, домашняя работа, несмешные шутки учителей, домашняя работа, задания в классе, домашняя работа. Когда это кончилось, Даниэль ждал меня на краю кампуса, и я была рада его видеть.

– Привет, – сказал он. – Иди быстрее, чтобы мы могли выбраться отсюда прежде, чем машины забьют выезд.

Я послушалась, и Даниэль спросил:

– Второй день прошел лучше первого?

Я подумала о всем, что случилось вчера, и ответила:

– Чуть получше. Но можно не говорить обо мне? Как прошел твой день?

Он пожал плечами.

– Как обычно. Люди везде одинаковы. Немногие выделяются из толпы.

– Немногие? Так сколько людей действительно выделяются?

Даниэль шутливо возвел глаза к небу.

– Несколько человек.

– Да ладно тебе, Даниэль. Где энтузиазм Кройдена? Выкладывай.

Даниэль послушно описал, на что похожа учеба в его выпускном классе, и мы прибыли домой, когда он как раз добрался до середины своего рассказа о занятиях музыкой. В гостиной ревел телевизор – шли новости, но родителей еще не было дома. Должно быть, там был наш младший брат.

– Джозеф? – прокричал Даниэль сквозь оглушительный шум.

– Даниэль? – откликнулся тот.

– Где мама?

– Она отправилась купить обед, папа сегодня возвращается домой пораньше.

– Ты сделал домашнюю работу?

Даниэль порылся в почте на кухонном столе.

– А ты? – спросил Джозеф, не поднимая глаз.

– Я собираюсь ее сделать, но это ведь не я зарылся по уши в… Что ты там смотришь?

– Си-эн-би-си[28].

Даниэль помолчал.

– Зачем?

– Они рассказывают о рыночных тенденциях дня, – без колебания заявил Джозеф.

Мы с Даниэлем переглянулись. Потом он взял невероятно толстый конверт без обратного адреса.

– Откуда это пришло?

– Папин новый клиент закинул его за две секунды до вашего приезда.

По лицу Даниэля скользнуло странное выражение…

– Что? – спросила я.

…А потом исчезло.

– Ничего.

Даниэль ушел в свою комнату, а спустя минуту я ушла в свою, оставив Джозефа разбираться с последствиями того, что его поймают за просмотром телевизора с несделанной домашней работой. Его обаяние поможет ему выбраться из этой ситуации секунд за пять.

Некоторое время спустя громкий стук в дверь вырвал меня из глубин учебника испанского. Я решила, что испанский – мой самый нелюбимый предмет, даже хуже математики.

Папа заглянул в щель приоткрытой двери.

– Мара?

– Папа! Привет.

Отец вошел в комнату. Он явно устал, но на костюме его не было ни единой складки, хотя он провел в нем весь день. Папа сел рядом со мной на кровать, на его шелковом галстуке отразился свет.

– Итак, что нового в школе?

– Почему все всегда спрашивают меня про школу? Можно ведь поговорить о других вещах.

Он изобразил недоумение.

– О каких, например?

– Например, о погоде. Или о спорте.

– Ты ненавидишь спорт.

– Но школу я ненавижу еще больше.

– Довод принят, – с улыбкой ответил папа.

Он пустился рассказывать про свою работу, и как раз на середине истории о том, какую выволочку судья устроила секретарше за то, что та надела туфли на высоченных каблуках, мама позвала нас обедать. Когда папа был рядом, было куда легче смеяться, и той ночью я без труда заснула.