Кобзон без промедления отправился во дворец Амина, где располагался штаб 40-й армии, и дал первый концерт.

В течение десяти лет войны в Афганистане певец ежегодно приезжал с концертами к нашим солдатам.

Еще одно любопытное высказывание о М. В. Зимянине, принадлежащее Ричарду Косолапову, бывшему главному редактору журнала «Коммунист». Зимянин ценил его как философа-теоретика и относил, как и В. Г. Афанасьева, о котором речь пойдет далее, к числу своих друзей. «В конце семидесятых годов в связи с приближением 100-летия со дня рождения Сталина, – вспоминает Косолапов, – я внес предложение переопубликовать в журнале “Коммунист” его статью “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов”.

– Ты что, хочешь показать, какой Сталин умный? – парировал это предложение секретарь ЦК КПСС по идеологии М. Зимянин.

Вопрос был закрыт. Между тем Зимянин (умерший в мае 1995 года) полностью пересмотрел в конце жизни (якобы под влиянием чтения Гегеля) свое отношение к марксизму и доказал лишь то, что он, как и многие в “застойном” партийном руководстве, занимался не своим делом».

Упомянул Зимянина в своих размышлениях на тему «“Русский орден” в ЦК партии: мифы и реальность», опубликованных в газете «Завтра» в июне 2002 года, руководитель Союза писателей России, в прошлом крупный комсомольский деятель, В. Н. Ганичев.

Зимянин на всероссийском совещании журналистов устроил Ганичеву, тогда главному редактору «Комсомольской правды», разнос за серию статей о взяточничестве высокопоставленных руководителей в Ставрополье, Краснодаре, Сочи. Мол, «Комсомолка» тщится доказать, что в СССР есть коррупция. Позднее уже на писательском съезде Зимянин подошел к Ганичеву и жестко сказал: «Вы должны уйти из “Комсомольской правды”. Только не жалуйтесь… (Ганичев полагал, что принимавшие по его кандидатуре решение партийные аппаратчики опасались заступничества М. А. Шолохова, который с большой симпатией относился к “Комсомолке” и ее главному редактору. – В.З.). Мы вас убираем по возрасту. (Хотя сам Ганичев, по его убеждению, был значительно моложе первого секретаря ЦК ВЛКСМ и многих других именитых комсомольцев. – В.З.) Вот, пожалуйста, “Роман-газета”, вы с писателями дружите, сами пишете, вам и карты в руки.” Я уже был членом Союза писателей и понял, что надо уходить в литературную нишу, скрываться от преследований товарищей по партии, да и духовно мне там было бы интереснее. Я дал добро. Так и поговорили с Зимяниным. Так что попытка сделать из “Комсомольской правды” оплот патриотизма, подобный “Молодой гвардии” у меня не вышла».

На одной из встреч с журналистами М. В. Зимянин уже в качестве Секретаря ЦК КПСС обрушился, по воспоминаниям В. Н. Ганичева, на публикацию Владимира Солоухина, посвященную проблеме сохранения русских памятников старины. «“Пишут, черт его знает что! Вот опять об этой Оптиной пустыне (делая то ли специально неправильное ударение, то ли по безграмотности). Что, у нас нет настоящих памятников революционерам, героям? Пишите себе!” Да, может быть, не самый атеистически мракобесный человек был Михаил Васильевич, но невежда безусловный», – заключает В. Н. Ганичев.

Пройдут годы, и один из самых близких мне людей – руководитель Союза писателей России Валерий Николаевич Ганичев напишет об отце по-иному:

«Когда меня утверждали главным редактором “Комсомолки”, то собеседование со мной проводил Секретарь ЦК партии М. В. Зимянин, человек в стране известный и бывалый, да к тому же много видевший и мудрый. Ведь он был из той преданной и честной группы белорусских партизан, которые в боях, болотах и лесах это подтвердили, а потом были на разных ответственных участках работы в стране.