По данным Хоттабыча, на всю эту милицейско-прокурорскую акцию отводится примерно два месяца, ну и еще месяц, чтобы они об этом напрочь забыли. Поэтому предлагаю, может быть, не совсем по вкусу, но единственно возможное решение – на это время всем, кто находится под «опекой» правоохранителей, слинять и лучше даже вообще из страны, как бы в коллективный отпуск. Остаться должны лишь те, кто имеет чистую крышу, например, Толя Нефтяник, Гугуцэ, Эдисон, я – наверное, ну еще, может быть, Кабаныч, Циолковский и Ля Шене останутся «на хозяйстве». Постараемся справиться… Пока! Можно, конечно, и в России остаться, ну, там, на юга поехать или, наоборот, на север, но опасность ментовских провокаций весьма высока, а придраться всегда найдут к чему. У нас здесь Сулик Абрамович и его компаньоны в большинстве случаев нейтрализуют это, а рыскать по стране – очень уж напряженно, да и дорого весьма будет… Может, теперь, кто что-то сказать хочет?

Рвущихся высказаться не наблюдалось.

Действительно, любые подобные собрания всегда оканчивались обсуждением каких-либо конкретных дел, каждый получал задание и со всей страстью нерастраченной энергии спешил его выполнять. Или проявлял инициативу, но всегда конкретную, а тут такая непонятка. Наконец прорезался Комбижирик.

– А что у нас такого? – спросил он. – Вроде бы все при деле. Работаем пока с профитом.

– Вот именно, пока! – Антон прервал Георгия. – Ты сам-то не замечаешь, что сил и времени стал больше тратить, а доход почти такой же.

– Так ведь инфляция, – неуверенно возразил Ком-бижирик.

– Само собой, – подтвердил Антон. – А дальше-то что будет? Скоро все твои ухищрения барыги наизусть знать будут, либо обманут запросто, либо сдадут. Ты что, не в курсе – у нас за этот год уже были две подставы серьезные; я не считаю, когда случайно бывает. А в прошлом году – лишь одна, а раньше – вообще ноль! Приходится думать…

– А ты посмотри, – включился Стоматолог, – как мы раскрутили Гатчину; теперь там постепенно все к рукам приберем.

– Да там много не получишь, – возразил Антон. – Если рынок и рестораны брать – навар небольшой, группировка «чехов» то ли распалась, то ли на дно залегла. Хорошо, тогда тебя еще вытащили, когда там какие– то спецдействия проводили, а то неизвестно, чем для тебя бы это кончилось.

Стас погрустнел.

Действительно, если бы каким-то образом не появившиеся (как он потом узнал) спецы из Града*, дело могло бы кончиться для него печально.

– К тому же, в Гатчине в основном все схвачено ребятами от Хоттабыча, – вставил Глюк, – я как раз там с ними и пересекался. Если поговорить, конечно, можно что-то получить, Хоттабыч добро помнит. Только нужна ли намтакая хвороба?

– Вот именно, – резюмировал Антон. – Давайте по делу говорить, а не в ширину вдаваться. Может быть, попозже только и будем воспоминаниями делиться, – он немного подумал и добавил: – Если доживем, конечно. Так что остается тот единственный вариант, что я предлагал…Светочка, – обратился он к секретарше, – принеси, пожалуйста, визовые списки.

Через минуту перед Антоном лежало несколько листков. Он горестно посмотрел на них, вздохнул и скорбным голосом сообщил:

– Вот тут еще один результат нашей «деятельности». Это списки тех стран, куда уважаемым братанам путь заказан. Оглашаю, что разрешено, – это короче. Пока еще можно посещать Шенген – Антифашист (все заулыбались), Гоблин, Телепуз, Эдисон; Америка, в смысле США, – Горыныч, Ди-ди – Севен, Пых; Турция, Египет, Ближний Восток – Мизинчик, Нефтяник, Циолковский. Все! По остальным странам данных нет – так, разрозненные сведения. Как говорится, больше трех не собираться, наследили, где могли.