I. Наглядное пособие для урбеков

Урбеки – самоназвание нового народа в русском инфобизнесе. Урбеки, поглядывая в Свитки сверки, прошерстят книгу. Примерят на свои тексты, покумекают да утащат взятком в свой мир. В свитках записаны понятия. Кто как науку взял, такой свиток и составил.

Чувствую себя дураком, когда пишу первую в жизни книгу и сразу в качестве наставника по писательству, хоть и для нескольких человек :-) Поэтому.

Договоримся об отзывчивости:

Встретишь в тексте ляп или нелепицу – дай знать,

напиши ответом на письмо рассылки или в мордокнижье в личку скинь.

Отозвалась книга в целом – разошли ссылку друзьям. Чтобы не запруживать душевные движения. Принимается?

Отмечу, что все 4 договора – общие для всех читателей, а не каждой категории по одному :-)

II. Для авторов рассылок вне инфобизнеса и для новичков

История рискового письма разбавлена пояснениями и опорными образами по работе с базой подписчиков. Поэтому договор о прощении:

Прощать повторения, «лишние» объяснения и художественные отступления. По уму, так 3 раза следует повторять важное. Каждый раз с отдельной задачей и намерением. Принимается?

III. А для отъетых инфобизонов припасена забавная метода, как проходить важными письмами на 5—15% глубже за черту Опенрейта. Например, в дни акций и распродаж.

Договор о допущении: допусти, что с помощью головы, решимости и такой-то матери можно решать запредельные задачи в инфобизе. Допускаешь?

ППС. Первое, на что смотрю в откликах на книгу – соблюдение договоров.

IV. Защита от дурака

Отдельный договор следует из предупреждения (свыше) выше:

Не повторяй этот опыт ради опыта, незачем ходить по краю без надобности. Обернется страданиями личности и провалами в бизнесе.

– Беги! Я их задержу! – кричит батя. Куда бежать?!

Рассекаю торсом воздух. Ночной, холодный. Пролетаю стометровый спуск от колхозного поля в сторону мелкоречки, еле касаясь ботами утоптанной дачниками дороги. Запах соломы, глины и рваной крапивы.

Шальная ветка по очкам чирк – сдирает их с носа, выгибая дужки оправы. Садовые домики со свистом мелькают по бокам как тени. Впереди до речки – заборы, крапива, огороды, ямы.

Глазами смотреть бесполезно – ночь да скорость не дают разглядывать и обегать препятствия. Вокруг все маревом плотностей – изредка узнавание мира проклевывает. Вижу только спиной и затылком – опасность с той стороны:

Врассыпуху мужики, которые только что тащили солому с колхозного поля. Батя стоит поперек себя шире, запрудил дорогу позади меня. Молотобоец, ёлы! Моряк тихоокеанского флота.

Крепкие парни выскакивают из кузова летящего по кочкам грузовика. Прыгает свет фар и будто слепит затылок, кругом мат! Верещат пойманные мужички, охают и валятся мешками после глухих ударов по ребрам. Охрана колхозная!

В голове пульсирует: речка по колено, да метра два вширь – не спасёт. Пронзаю береговой дачный участок насквозь и втыкаюсь ногами в дно речушки – хватаюсь правой рукой за крепкие стебли высоченной крапивы со стороны другого берега.

Рядом ухает с брызгами щуплый мужичок, его будто вжимает в воду. Замираем. Вода холодком заливается в боты. Лунный свет поигрывает в убегающих потоках. Оборачиваюсь в слух и нюх – растекаюсь по округе.

С пологого бережка накатывает волна криков, топота. Что-то много света, откуда свет? Как там батя? Чего не побежал тоже? Парни-то, небось, афганцы-интернационалисты в охране. Эх, попал!

Чую как по крутому склону слоями уложено: в полтора моих роста стена крапивы, за ней выше – малинник непричесанный, наверху картопляные кочки-рядки и забор слаботянутой промеж бетонных столбов сетки Рабица.