Пока велись розыски в этом направлении, прокуратура пригласила нескольких специалистов-графологов, которым были предъявлены для сличения несколько образцов почерка madam Бюиссон, среди которых были письма, полученные её портнихой и консьержем после исчезновения женщины. Несмотря на кажущуюся схожесть почерков с подлинным почерком пропавшей женщины, графологи без колебаний признали послания портнихе и консьержу фальшивыми. Это был, пожалуй, первый настоящий успех следствия. Какова бы ни была настоящая причина исчезновения madam Бюиссон, несомненно, кто-то попытался ввести в заблуждение на сей счёт её парижских знакомых.

Проведённый на вилле «Эрмитаж» в Гамбэ обыск ничего не дал. Даже если в 1917 г. там и были оставлены какие-то подозрительные следы, то за два прошедших года они были утрачены. Вместе с тем, оставалась надежда отыскать тело исчезнувшей женщины в земле – в том, разумеется, случае, если она действительно была убита и похоронена на территории «Эрмитажа». Поэтому там начались обширные раскопки. Фактически полиция перекопала на глубину двух метров весь участок земли, который относился к этому поместью. Объем работ был очень большой, однако никакого явного результата он не дал.

Между тем, в конце апреля 1919 г. следствие, наконец, стронулось с места. Изучение газетных архивов позволило установить, что некая madam Крюше (Cruchet, впрочем, встречается также написание Cuchet) летом 1914 г. заплатила деньги в обмен на адрес «господина Диарда, 43-летнего вдовца, имеющего двух детей». Когда полицейские обратились в адресный стол, то выяснилось, что madam Крюше уже более четырёх лет числится пропавшей без вести.

Родственники пропавшей женщины сообщили следующее: 39-летняя madam Крюше, работавшая продавщицей в галантерейном магазине, решила познакомиться с 43-летним вдовцом, объявление которого в газете её заинтересовало. При встрече этот благообразный рыжебородый мужчина произвёл на даму самое благоприятное впечатление. «Инженер Диард» (а именно так представился новый знакомый) казался человеком состоятельным и обходительным. Завязался бурный роман, и madam Крюше совсем потеряла голову. Женщина уже собиралась переезжать из Парижа на виллу своего нового знакомого в городке Шантилльи, как тут вышла некоторая размолвка: господин Диард не хотел, чтобы 16-летний сын madam Крюше переезжал вместе с нею. Мать же не желала оставлять несовершеннолетнего сына одного в Париже. Ситуация настолько обострилась, что женщина решила разорвать связь и для этого пожелала забрать свои письма, адресованные Диарду. Она отправилась в Шантилльи, и в этой поездке её сопровождал шурин. По приезде выяснилось, что «инженер Диард» отсутствовал, и его вилла стояла закрытой. Чтобы не возвращаться в Париж с пустыми руками, madam Крюше и её родственник проникли в здание, осуществив взлом двери чёрного хода. При осмотре кабинета они отыскали целый сундук, заполненный женскими письмами. Шурин, прочитав некоторые из них, воскликнул с негодованием: «Да твой инженер просто мошенник! Тебе следует с ним расстаться…»

Тем не менее, разрыва не последовало. «Инженер Диард» неожиданно переменил своё решение и пригласил в свой дом madam Крюше и её сына Андрэ. При этом выяснилось, что «его дом» – это вовсе не вилла в Шантилльи, а дом в городке Вернуйе (Vernouillet) в 25 км северо-восточнее Парижв. Именно там все трое и поселились в ноябре 1914 г. Последний раз родственники madam Крюше видели всю троицу в январе 1915 г.

Полицейские попросили родных исчезнувшей женщины описать ценные вещи, принадлежавшие ей: брошки, кольца, серёжки и прочие украшения. Это был, как говорится, выстрел наобум, но, по счастливой случайности, он попал «в десятку»: один из полицейских припомнил, что серебряные дамские часики, с которыми приходила на допрос Реми (бывшая жена Ландрю), вроде бы напоминали те, что попали в этот список. Часы были изъяты у Реми и предъявлены на опознание родственникам пропавшей женщины; они без колебаний заявили, что показанные им часы принадлежали madam Крюше. Когда полицейские поинтересовались у Реми происхождением этих часов, то выяснилось, что Ландрю подарил их своей бывшей супруге на её день рождения в феврале 1915 г.