– Судебно-химическая экспертиза обнаружила в эксгумированных трупах 2 быстро действующих яда – стрихнин и некий яд циановой группы, предположительно цианистый калий. Специфика действий этих ядов такова, что они не могут быть приняты человеком один за другим. Оба этих яда судебная медицина того времени относила к категории ядов судорожного действия, и после начала их растворения в желудке человек уже не мог ни пить, ни глотать. Кроме того, обнаружение цианового яда спустя несколько месяцев после предполагаемого отравления представляется практически невозможным при тогдашнем техническом оснащении судебно-химических лабораторий.
– Контрольные фрагменты печени эксгумированных трупов хранились не в своём естественном виде, а были измельчены, причём никто так и не смог объяснить, кем и с какой целью это было проделано. По мнению автора, измельчение контрольных фрагментов печени преследовало единственную цель – ввести в орган умершего человека яд, которого там изначально не было, то есть фактически фальсифицировать экспертизу. Кроме того, контрольные фрагменты хранились в ненадлежащих условиях и заплесневели.
– Уолтер Хейнс препятствовал проведению независимой судебно-химической экспертизы, призванной проверить полученный им результат, и не выдал контрольные образцы печени, когда к нему обратились с подобным требованием. Более того, он даже не выполнил соответствующий судебный приказ, аргументируя это тем, что он и его лаборатория в Чикаго находятся вне юрисдикции канзасского правосудия.
В общем, работа Уолтера Хейнса по упомянутому делу – надо сказать, по-настоящему сенсационному! – оказалась далеко не идеальна и породила массу вопросов, связанных с научной честностью и человеческой порядочностью господина профессора. Казалось бы, случившееся тогда можно списать на неудачное стечение обстоятельств и случайный эксцесс, от которого никто не застрахован, но… подобный «прокол» в биографии маститого эксперта приключался отнюдь не единожды.
Буквально в то самое время, когда разворачивались события настоящего очерка – то есть весной – летом 1897 года – уважаемый профессор химии и токсикологии отметился в другом весьма громком, хотя и позабытом ныне, уголовном деле. Речь идёт об обвинении доктора Сиднея Гудмансона (dr. J. Sidney Goodmanson) в отравлении 26 сентября 1894 года собственной жены. Эти весьма драматические события произошли в городе Пендере (Pender), штат Небраска. Жена на глазах свидетелей выпила стакан воды, находясь в кабинете мужа, и скончалась через 15 минут в сильных судорогах. Последнее обстоятельство навело правоохранительные органы на подозрение об отравлении стрихнином.
Для проведения судебно-химической экспертизы был приглашён из Иллинойса профессор Хейнс, который лично отправился за 800 км, чтобы изъять для исследования печень трупа. Проведя токсикологическую экспертизу, маститый токсиколог нашёл сверхдозу стрихнина, подтвердив тем самым предположение об отравлении. В общем, Гудмансон пошёл под суд, который несколько раз откладывался, но, в конце концов, состоялся-таки, и 6 мая 1897 года стоматолог был признан виновным в убийстве 1-й степени и приговорён к пожизненному заключению.