Из предварительных данных следовало, что парень, вероятно, принадлежал к сообществу местных готов. Их городская колония в последнее время значительно расширилась и явно активизировалась. То там, то здесь можно было лицезреть мрачные черные фигуры с взъерошенными черными или ядовито-фиолетовыми волосами и отбеленными лицами, вальяжно фланирующие парочками и небольшими группками. Но по большому счету они, в отличие от агрессивных скинхедов, особенно никому не мешали, тусовались обычно в безлюдных заброшенных местах, на местном кладбище или в облюбованном ими клубе на окраине. Поэтому, произошедшее убийство казалось весьма странным. Труп нашли неподалеку в скверике около мемориала погибшим раненым бойцам, которые во время войны лечились в госпитале, размещавшемся в здании нынешнего бюро судебно-медицинской экспертизы. Тогда умерших от ран и от болезней военнослужащих хоронили на соседнем пустыре. После войны их перезахоронили в братской могиле, а на месте пустыря разбили скверик и установили скромный мемориал.

Погибший лежал на спине с распластанными в сторону руками, часы, деньги и мобильник были на месте. Скорее всего, это не ограбление. Но что тогда? Месть? А может быть ритуальное убийство? Но у готов такое, насколько было известно Денису, не практиковалось. Смущала рана на шее, по характеру повреждения кожи и мягких тканей похоже на воздействие зубов человека. Кто-то тупо перегрыз бедолаге горло. Но почему жертва не сопротивлялась? Хотя молодой человек и не был атлетом, но все-таки нормального среднего телосложения и вполне мог постоять за себя. По следам разбрызганной крови следовало, что преступление было совершено на месте обнаружения трупа. Еще экспертиза показала, что смерть наступила где-то около часа ночи. Но что там делал этот парень в такое время? Наверняка, он был не один. Дело оставалось за малым, узнать с кем. Да и не мешало бы с мотивом определиться. Ну не вампир же, в самом деле, напал на беднягу?

Два дня после того свидания с парнем в скверике, Лилит находилась в легком, приподнятом настроении, радовалась жизни и совсем не чувствовала никаких угрызений совести. Но потом она опять затосковала, появилась угрюмость, нарастала депрессия. Это состояние очень напоминало наркотическую ломку. Организм неумолимо требовал очередную дозу, нет, не наркотика, он требовал исключительно свежей горячей человеческой крови. И она уже не могла думать ни о чем другом. Весь ум, весь ее организм был направлен только на то, где найти новую жертву.

Денис был в недоумении, за две недели это уже третий аналогичный случай – гот с перегрызенным горлом. Но удивительным было не только это, а скорее совсем не это, а, во-первых, у всех этих готов на лице были обнаружены воткнутые булавки с красными головками, имитирующие кровавые слезы и, во-вторых, все эти преступления произошли в дни дежурства Дениса. На эту закономерность, а это была определенно закономерность, обратил внимание не только стажер, но и оперативники. Они как-то даже недвусмысленно намекали на его возможное участие в деле. Старший опер Виктор прямо так и сказал:

– Слушай, Денис, раньше ты нам помогал дела распутывать, а теперь что, решил их фабриковать? Если так дальше пойдет, мы будем вынуждены запретить тебе дежурства, а то ты так нам всех готов в городе изведешь.

– Да причем здесь я, – раздраженно огрызался Денис. Хотя он был совершенно не при делах, но его положению вряд ли можно было позавидовать. Факты, как известно, упрямая вещь. Смех смехом, но Дениса временно отстранили от дежурств, и, о чудо, преступления прекратились. Чертовщина какая-то, – сокрушался Денис.