– А мне бабушка конфету не давала.

– Мама, почему ты не даешь ему то, что он хочет? – Накидывался Иван, поглядывая на Нину.

– Чтобы ребенок аппетит не перебил. Я ему потом дала – спокойно объясняла Марфа.

– Мне бабушка к Трезору не позволяла подходить. А я хотел собачку погладить.

– Мама, ты ему все запрещаешь. Как пацану расти? – Кричал Иван.

– Трезор укусить может. Он на Дениску рычит.

– Ну и что? Ребенок хочет. А укусит, застрелю.

Нина молчала, высокомерно смотрела на Марфу и с вызовом удалялась в комнату.

– Вы хотите разбить мою семью – шипел Иван на мать.

– Так. Все. Надоело. – Надвинулся на сына Степан Федорович. – Идите. Сами живите. Сами за чадом смотрите. У тетки Агафьи дом пустует. Сколько лет за ним приглядываем. А то, смотрю, вам все не нравиться. Завтра же чтобы вас тут не было – Тяжело посмотрел на сына и вышел.

– А-а-а, вы нас выгоняете! Ноги моей тут больше не будет. Нина, собирайся. Мы уходим.

– А я тебе говорила. Как чувствовала – бубнила под нос Нина.

Они заняли дом тетки Агафьи. Дениску определили в детский садик. Иван делился обидами с Василисой.

– Не могу понять родителей. Сын приехал. Давно не виделись. Вместо того, чтобы помочь на ноги стать, они со двора гонят. Они никогда меня не любили. Носятся с Танькой и ее пометом, как дурни со ступой.

– Ваня, с каким пометом? Ты так странно говоришь.

– Да дети ее, идиоты. Ты их видела? Смотрят, как на врага народа. Правильно мне Нина говорила. Сама, как шлюха себя ведет. Не успела мужа схоронить, а уже с Семеном, шабашником из Украины хороводится.

– Это тебе тоже Нина объяснила?

– Глаза раскрыла. Она сразу людей видит. Насквозь. Удивительная баба. Много лишений хлебнула. Муж с ребенком бросил. Каково ей было? Но она не сломалась. Стремится. Стремится – гордо горели глаза Ивана.

– А когда ее муж бросил?

– В прошлом году. Я как раз от Нади ушел. Снял квартиру. Она по соседству жила. Пришла ко мне, плакала, жаловалась. Я ее поддержал.

– Таня мужа четыре года, как схоронила – как будто между прочим напомнила Василиса.

– Не важно. Ты не понимаешь, кто они. Тут еще Зинку Надька к нам жить отправляет. Это чтобы нам жизнь отравить.

Василиса не узнавала Ивана. Раздутый от вымышленных обид, он кипел от злости. «А ведь счастливые люди такими не бывают. Может ему опять не повезло». – Думала она.

– Ваня, а ты счастлив с Ниной?

– О, не то слово. Я никогда не был так счастлив. До сих пор не верю, как такая красавица обратила на меня внимание. Очень умная. Поражаюсь. Как скажет, и прямо в точку.

– Ваня, я знаю твою семью с детства.

– Они издевались надо мной всю жизнь. Я все теперь понял. Ты не знаешь. Ведь все Таньке доставалось, а мне одни подзатыльники.

– Не было этого. Тебя все очень любили и любят теперь. Тебя Нина запутала. Она злая и ревнивая. Опомнись – с состраданием смотрела Василиса.

Ошарашенный Иван долго стоял, не зная, что ответить. Медленно поднял глаза на подругу.

– Не приходи к нам больше. Я не хочу тебя больше видеть. Змея.

– Танюша, дюже хочу помогти тебе с дитями. Така ты гарна – певуче тянул смешливый Семен, пятый раз на день проходя мимо дома Тани.

Ей нравился этот работяга с его причудливым говором и бесконечным юмором. Другого такого рассказчика анекдотов не было. Да и внешность очень располагала. Хоть и не высокого роста, Семен лучился не здешним обаянием. И чертики плескались в синих глазах.

– Ну, помоги – смеялась Татьяна. – За чем же дело стало?

– Да я, да я – засуетился Семен. – Все умею. Я для тебя все сделаю.

Он каждый вечер, после работы торопился к Тане. Его «золотым» рукам нашлось здесь применение. Затеял стройку, решил пристроить к маленькому домику еще две комнаты.