Из пепла чтобы вновь росток пробился
И к небу голубому устремился,
Вновь творчеством расцвёл, как вешний сад.
Д. Намдакову
Была знакома прежде я со скульптором одним,
Он был немногословен, но глубок.
О поиске в искусстве новых форм мы говорили с ним,
Форм, в чём-то родственных моим.
Его работы, выходившие за грань воображенья,
Порой напоминали дрёмные виденья.
Его ваяния выглядели так, что вызывали удивленье,
Но скрытый смысл он неизменно воплощал.
И позже неожиданно, попав в Кызыл,
Я в центре Азии вдруг встретилась с его шедеврами ваянья —
Два всадника летучих на крылатых скакунах
Дух воплотили древний
Его земли и дух степи раздольной.
Их зоркий глаз, и гибкий стан,
Над Энесай-рекой полёт их вольный
Запали в душу, и во сне
Теперь так часто снится мне:
Лечу на пламенном коне
Навстречу утренней заре
Среди равнины дольной.
Речная прогулка по Москве-реке
Уж если не добраться в Рио-де-Жанейро,
То мы пойдём на «Рио»,
На «Рио», корабле красивом,
В речное путешествие по нашей солнечной Москве-реке,
Где в чудном зазеркалье вод,
Переливаясь красками, осенний лес
Навстречу к нам плывёт,
И пирамиды белоснежных зданий на волнах витают,
Играя солнечными бликами лучей,
И лес Зарядья нежно в водах тает.
Мир зазеркалья завораживает взгляд,
Волшебный отражённый мир реки,
Мир сказочных наяд.
Александровский сад
Стал мой знакомец старый снова юным —
Цветущий Александровский весенний сад
Коралловым цветением объят.
Парит ваянье Александра у стены кремлёвской.
Его российский гордый взгляд
Царит над миром сим цветущим,
Где пеной розовой душистых яблонь цвет
В небесной сини негой тает
И взор той изумительною негою ласкает.
Оранжевые россыпи цветов айвы
Лучатся радостью весенней
Средь изумруда шёлковой травы.
И разноцветные весёлые тюльпаны
Украсили лучистою мозаикой поляны,
А ветер озорной, тюльпанами играя,
Волнует юные фонарики весны,
Исполненные томным трепетным дыханьем
Весны прелестные созданья,
Под кронами шикарными так трепетно нежна листва младая,
И сад цветёт, пленительными красками играя.
Цветные карандаши «Сакко и Ванцетти»
Кто с детства удивляется игре волшебных красок
В сияньи северном, что небосвод
Волшебным цветом наполняет,
Сколь многоцветно солнца луч
Брильянтами в росе на утренней заре сияет,
Какие переливы цвета им душа брильянта посылает,
Как дивно многоцветье радуги сквозит в струях фонтана
И сколько же в природе цветовых оттенков душу изумляет,
Поймёт то счастье в детстве и восторг души моей,
Когда родители мне на ВДНХ вручают
Коробку сорокаоттеночных цветных карандашей.
– Домой меня ведите! – тут же закричала я,
Приняв подарок. – Рисовать я буду!
P. S. Устроены карандаши в коробке были лесенкой —
За каждым рядом было видно предыдущий,
Её цвета как на ладони красовались,
Зовя запечатлеть фантазии моей души.
Волшебная коробка долго мне потом служила
Для воплощенья образов моих,
От детского воображения идущих.
Году Дракона
Грядёт мой год Дракона —
Восток так говорит.
Ну что ж с того? Хотя, коль разобраться,
Его черты мой дух в себе таит.
Мой дух осознанный крылатый
Достигнуть может и космических глубин,
Бывает и непредсказуем, и несдержан,
Но и всегда неповторим
В создании непреднамеренных иллюзий
И в творчестве неутомим.
И в джунглях человеческой истории
Надеется не потеряться,
Благие мысли правят им.
С повышенной разумностью он дружен,
Как исповедник многим он бывает нужен
И с увлечённостью натуры
Нередко совершает он прыжки
С волны и на волны манящих увлечений,
Преодолев барьеры, что дано осилить
Лишь одному ему.
Когда же в творческом полёте
В астрал его вдруг улетает дух,
Он на Земле не существует,
А, возвратясь в реальность, существует вновь.