– Вы чувствуете обиду на тех однокурсников, которые стали успешнее вас в карьере?

– Нет, не чувствую, – немного поколебавшись, ответил Макс.

Конечно, это было неправдой. Он знал, что если бы жил в обществе, где правит справедливость, где нет места коррупции, где высокие должности не передаются по наследству от отца к сыну, то он, Макс, возможно, уже был бы первым заместителем мистера Гроссмана, а не Джон Макдилан, чей отец – лучший друг этого самого мистера Гроссмана. Или хотя бы руководителем отдела, в котором работает, но и тут его обогнала его однокурсница, чей отец имеет хорошие отношения с сенатором. И на что в этом мире можно рассчитывать простому парню, вроде него?

Роберт Райт отметил что-то в своем блокноте.

– То есть, мистер Фишер, вы считаете, что в вашем нынешнем положении виновата система, верно?

Макс пожал плечами. Он уже сказал, что думает, и повторяться ему не хотелось. «Какое же все-таки неудобное кресло» – вертелось в голове у Макса. Он поерзал, пытаясь найти такую позу, чтобы затекшая спина перестала ныть, при этом, чуть не пролил на себя кофе из чашки, которую продолжал все это время держать в руках.

– А вы пытались когда-нибудь изменить что-то в своей жизни? Например, подумать о смене работы или места жительства.

Макс покачал головой.

– Значит, вас устраивает ваша жизнь, если вы не желаете в ней ничего менять?

Макс вновь почувствовал, как зачатки гнева дают о себе знать. Чтобы подавить в себе желание сказать что-нибудь грубое в ответ, Макс отпил немного кофе и снова устремил взгляд на рыбок, которые продолжали бесстрастно плавать в этой стеклянной тюрьме, в которую их поместили забавы ради.

– Или вы боитесь? – продолжал напирать доктор Райт. – Боитесь соскочить с накатанной колеи, выйти из зоны относительного комфорта? Ну же, мистер Фишер, будьте честны хотя бы перед самим собой.

Макс вскочил с кресла, при этом кофе в чашке угрожающе заколебалось прямо у ее краев. Он стоял и яростно смотрел на невозмутимо сидящего перед ним доктора Райта, борясь с внутренним порывом взрезать этому…этому… Нужное слово как назло не нашлось, чтобы дать ему подходящую характеристику. Тем временем, Роберт Райт, казалось, абсолютно удовлетворенный промежуточным результатом беседы, немного отпил кофе и, вернув чашку на столик, улыбнулся Максу.

– Вот именно этого я от вас и ждал, мистер Фишер. Наконец-то, вы проснулись, проявили себя, так сказать. Дали своим чувствам и эмоциям вдохнуть запах свободы.

Макс не знал, что ответить. Он продолжал стоять, как вкопанный, но теперь ярость постепенно сменялась чувством неловкости. «И чего это он стоит и смотрит на доктора Райта, как дурак? Уж если поднял зад, надо было завершить дело до конца». Но время упущено, и Максу пришлось вновь занять свое место на неудобном кресле-мешке.

– И все же, мистер Фишер, ответьте мне, почему вы не пытались ничего изменить в своей жизни?

Макс вяло покачал головой.

– Я не знаю. Привык ко всему тому, что вокруг меня происходит.

– А что вокруг вас происходит? Опишите ваш обычный будний день.

«Как будто, это чем-то поможет», – скептически подумал Макс.

Каждый день Макс просыпался по звонку будильника, принимал душ, завтракал. После завтрака надевал свежую рубашку, брюки, завязывал галстук в викторианском стиле – так его еще в школьном возрасте научил отец. Дресскод банка диктовал своим сотрудникам необходимость придерживаться строгого делового стиля, исключая любые фривольности с намеком на повседневность. Даже женщинам обязательным было носить светлую блузу и темные брюки, либо юбку не выше колен. Одевшись, Макс брал портфель с документами (иногда требовалось доделать какие-либо бумажные дела дома) и шел на работу. Банк находился не очень далеко, в шаговой доступности, хотя, в плохую погоду Макс иногда добирался на работу на автобусе. Рабочий процесс обычно продолжался с восьми утра до пяти вечера, и в это время, как правило, ничего интересного не происходило – ничем не примечательная рутина, за которую Макс получал каждый месяц не очень высокую, но приемлемую зарплату. На жизнь, конечно, хватало, и даже иногда удавалось отложить на черный день, но, чтобы пользоваться всеми благами цивилизации, требовалось куда больше денег. Поэтому, наверное, эти блага так ценны, что доступны далеко не каждому. После работы Макс либо сразу шел домой, либо по пути заходил в магазин, чтобы пополнить запасы еды и необходимых в хозяйстве вещей. Иногда, после особенно напряженного рабочего дня, шел прямиком в бар и опрокидывал там пару-тройку стаканов виски с содовой. Об этом, конечно, он благоразумно умолчал. Тем не менее, Макс не прочь был иногда выпить, и порой радовался, что рядом нет кого-то, кто стал бы его останавливать и упрекать. Хотя, много он не пил и редко пьянел, так как хорошо знал свою меру.