Мы вышли из автобуса и сгрузили свой нехитрый скарб – два рюкзака. И вот перед нами в тридцати метрах от дороги Андреевский скит – наше первое афонское пристанище. Следуя указателям, пройдя через ворота и обогнув закрытый на ремонт собор, мы вошли в дверь, поднялись по лестнице на второй этаж, где увидели офис архондаричного[3], то есть то, что в современных отелях называется ресепшен.

Здесь, помимо нас, около благообразного монаха лет тридцати пяти, на креслах сидели несколько человек, имена, возраст, место жительства и образ занятий которых монах аккуратно записывал в хозяйственный «гроссбух». Туда же он вписывал и номер диамонитириона паломника. Эту процедуру прошли и мы, но узнав, что мы русские, монах озадачился проблемой, как ему найти другого монаха, который знает русский язык и который мог бы провести нас в храм для поклонения главной святыне скита – честной главе апостола Андрея. На столе появилась вода, лукум и крошечные стопочки с узо – особым крепким напитком, анисовой виноградной водкой.

Двор скита св. Андрея украшает пампасная трава

На улице не жарко, и мы не отказались от внутреннего обогрева и сладостей. Вода, лукум и узо – типичный набор гостевого угощения на Святой Горе. Бывает вместо узо и другой напиток – ципуро, но я не смог бы отличить их один от другого. Через некоторое время нас с Олегом расселили: меня в отдельную келью, ибо я священник, а Олега на раскладушку на хорах храма, встроенного в то же здание, что и архондарик. Такие небольшие храмы в афонских монастырях называются параклисами. Тут и русский монах подошел. Зовут его Феодохос, но когда я пытаюсь так, по-тверски, без выкрутасов произнести его имя, он с легким раздражением в голосе поправил меня:

– Не Феодохос, a Theodohos, – сказал он, произнеся первый звук слегка шепеляво, словно по-английски.

Он был серьезен и не очень расположен к близкому общению. Ну и мы не рискнули расспрашивать его: откуда он и как попал на Святую Гору. Все наши монахи, живущие на Святой Горе, считают, что это огромная Божия милость – оказаться на Афоне и остаться тут. Это же ощущалось и в отце Феодохосе, который, как мне показалось, хотел бы поскорее забыть свое русское прошлое и превратиться в настоящего грека. Феодохос провел нас в сравнительно большой храм, вход в который располагался на втором этаже справа от скитских ворот.

Отец Феодохос вывел нас из храма, запер его на ключ и сообщил нам, что вечерня будет в 16:00 по среднеевропейскому времени, после вечерни – трапеза, а затем повечерие и время отдыха. Ночная служба начнется в 1:30. После этого он попрощался и спешно удалился куда-то по своим делам. До вечерни оставалось около двух часов, и мы отправились осматривать скит.

Еще совсем недавно скит тихо умирал. После того как в 1972 году скончался последний русский насельник скита отец Сампсон (мы видели его могилу неподалеку от входа в архондарик), скит стоял пустым. Потом были назначены два монаха присматривать за зданиями. Скит расположен на земле греческого монастыря Ватопед, и ватопедцы, дабы не было разграбления и похищения святынь, вывезли на время большую часть того, что было в скиту ценного. И наконец, в скит пришла греческая община во главе со старцем отцом Ефремом, учеником великого подвижника XX века схимонаха Иосифа Исихаста[4]. Сегодня ученики этого великого старца и молитвенника играют на Афоне большую роль, они управляют многими монастырями, в которых введен особый Устав, характерный для общины Иосифа Исихаста. Среди таких монастырей – Филофей, откуда пришел с братией нынешний дикей