– И это после всего, что я для вас сделал! – продолжал орать он, быстро удаляясь.

– Что вы собираетесь сделать? – крикнула я.

– Я вас предупреждал! – Мистер Бистон перевернулся на спину. – Вам это так с рук не сойдет! – Его голос сделался почти неразличимым. – Извини, Мэри, очень жаль, что все так вышло. Хорошее было времечко, я его буду вспоминать.

И мистер Бистон поплыл к Большому Тритоньему рифу. Мы с мамой переглянулись. Хорошее времечко? Ну-ну. Милли кашлянула.

– Это я виновата, – тихо сказала она.

– В чем? – спросила мама.

– Я ослабила путы. – Милли поплотнее закуталась в шаль. – Совсем чуть-чуть. Он плакался, что ему больно.

Мама со вздохом покачала головой.

– Ничего, Милли, не волнуйся. Тем более что сделанного не воротишь.

Пока мы наблюдали, как уплывает смотритель, у борта лодки появилась Шона.

– Эй, что у вас случилось? – спросила она. – Я слышала шум.

– Мистер Бистон удрал! – объяснила я.

– Удрал?

– Направляется к рифу. Кажется, что-то задумал.

– Поплыли за ним?

– Ни в коем случае! – закричала мама. – Это опасно.

– И что будем делать? – спросила я. – Как мы доберемся домой? Топлива нет, парус сломан. Шона не сможет дотащить нас до города.

– Может, вызовем по радио береговую охрану? – предложила мама.

– Мам, радио у нас сто лет не работает. Ты когда еще обещала его починить, но…

– …но вечно забывала, – вздохнула она.

– Тогда давайте помедитируем, – посоветовала Милли. – Посмотрим, какой ответ придет к нам из глубин подсознания.

Мы с мамой молча уставились на гадалку. Десять секунд спустя к нам действительно пришел «ответ из глубин». Из глубин моря.

– Вы окружены! – гулко пробулькал чей-то голос. – Сдавайтесь, сопротивление бесполезно!

– Ты кто? – закричала я. – Мы тебя не боимся…

– Эмили! – Мама схватила меня за руку.

– Нас много, – продолжил голос. – Не стоит недооценивать могущество Нептуна.

На поверхности показались четыре тритона в форме тюремной охраны. У каждого к спине был привязан перевернутый вверх тормашками осьминог. Тритоны разом подпрыгнули, бешено вращая хвостами. Щупальца осьминогов крутились как вертолетные лопасти. Отряд приближался к нам. Добравшись до палубы, они схватили маму, меня и Милли, а затем, держа нас в подмышках, плюхнулись обратно в воду.

– Я не умею плавать! – завопила мама.

Но тритоны молча нырнули. Булькающих, задыхающихся, нас бесцеремонно запихнули в какую-то трубу. Мои ноги тут же начали превращаться в хвост, но я впервые едва отдавала себе в этом отчет.

Проехавшись по трубе, мы приземлились на мягкий пол. Отверстие над нами сразу же закрылось. Мы были в странном белом упругом пузыре. С потолка свисали две кислородные маски, вроде тех, что выдают в самолете.

Я схватила их и помогла маме с Милли надеть. Пузырь, подрагивая, куда-то плыл, а мы молча сидели и ждали. Милли вытащила из кармана четки и принялась их нервно перебирать.

Мама прижала мою руку к своему сердцу.

– Все будет хорошо. – Я крепко ее обняла. – Вот увидишь.

Боюсь только, прозвучало это не слишком уверенно.

К счастью, нас не стали долго держать в этой тесной колеблющейся камере. Но, к сожалению, нас разделили, рассадив по еще более крошечным клеткам. Моя напоминала какую-то коробку: пять взмахов хвоста от стены до стены и тюфяк из водорослей. И все эти несчастья – из-за мистера Бистона! За что он так с нами?

Я села на постель, пересчитала морские блюдца, прилепившиеся к каменной стене, потом все водоросли, свисавшие с потолка. Больше считать было нечего, разве что собственные мысли. Их-то как раз было не счесть.

В камеру вплыл охранник с миской чего-то, мало напоминающего еду. По всей видимости, это и был мой обед.