Она подняла крышку скамьи и, порывшись среди брезентовых шлангов и ножных насосов, достала два спасательных жилета и бросила мне один, из которого я давно выросла.

– Надень!

– Мам, мне он не нужен.

– Ну, на всякий пожарный… – Мама осеклась и уставилась на мои ноги. – С ума сойти! Так ты… действительно…

– Хочешь сказать, что даже не подозревала? – спросила я.

– Откуда? – Она покачала головой. – Может быть, где-то в глубине души…

Огромная волна обрушилась на палубу, унося с собой остаток ее фразы и окатив нас с головы до ног.

– Мам, мне страшно! – завопила я, кое-как утирая лицо. – Мы слишком далеко от берега, даже для меня. Боюсь, нам конец.

Лодка угрожающе накренилась. Я упала и покатилась по палубе. В последний миг схватилась за леер, пытаясь удержаться. И вдруг заметила мелькнувший в волнах силуэт. Плавник! Ну вот и все. Сейчас лодка перевернется, и нас сожрут акулы.

Мама никогда не была религиозна и всегда учила меня думать собственной головой. Так что до этой минуты я ни разу в жизни не молилась. А тут я сложила ладони, закрыла глаза и зашептала слова, не особенно вдумываясь в то, что говорю.

Глава 13

Мои губы беззвучно шевелились, повторяя всплывающие в памяти слова молитв, когда-то вполуха услышанных на общественных собраниях. Эх, надо было тогда прислушиваться внимательней. «Да будет воля твоя и на земле, как на небе…» Что же будет? Что с нами будет?

– Эмили! – Мама дернула меня за руку.

– Не сейчас, мам, – отмахнулась я от нее.

– Взгляни-ка туда, – не отставала она.

Я раздвинула пальцы шире и приоткрыла один глаз. Разглядеть что-то было непросто, лодку швыряло вверх-вниз. Голова закружилась, и я схватилась за леер. И тут услышала, как кто-то зовет меня по имени! Покосилась на маму, хотя умом понимала, что это не она. Не отпуская ограждения, она свободной рукой показала куда-то в накатывающие пенные валы.

– Эмили! – вновь послышался голос, а затем в волнах мелькнула знакомая головка.

Шона! Она улыбалась и махала мне.

– Ты откуда здесь взялась? – заорала я.

– Сегодня же понедельник. Не найдя тебя на камнях, я отправилась на поиски.

– Ох, Шона! Извини!

– Ты не явилась, и у меня возникло странное чувство, что ты могла выкинуть что-нибудь в подобном роде!

– Я все только испортила, – ответила я, и у меня перехватило дыхание. – Мы никогда туда не доберемся.

– Не отчаивайся! Брось мне конец каната, посмотрим, что я смогу сделать.

– Но лодка весит, наверное, целую тонну!

– В воде она не такая тяжелая. Надо только грамотно вращать хвостом, как винтом. Мы на физкультуре проходили.

– Неужели у тебя получится?

– Давай попробуем и узнаем.

– Ну ладно, – с сомнением сказала я.

Шона исчезла, только хвост мелькнул. Хвост! Ну конечно! Никакие это были не акулы!

Я прошла на нос, отвязала канат и бросила конец за борт. Подошла мама. Я старалась не смотреть ей в глаза, но кожей чувствовала ее взгляд.

– Ну что еще? – спросила я, не оборачиваясь.

– Это твоя… подруга? – осторожно поинтересовалась она.

– Угу.

– Похоже, мне многое придется наверстать, да, солнышко? – Мама вздохнула.

– Ты считаешь меня уродкой? – спросила я, продолжая смотреть вперед.

– Уродкой?! – Она взяла меня за руку. – Доченька, я горжусь тобой!

И, продолжая сжимать мою ладонь, мама обняла меня. Волны, кстати, немного утихли, я уткнулась в мамино плечо, мокрое, холодное, но такое родное. Несколько минут мы молчали, глядя, как Шона тащит нас к тюрьме, где томится Джейк. Вдруг мы переглянулись – нам в голову пришла одна и та же мысль: куда делся мистер Бистон?

– Спрятался, небось, от стыда, – предположила мама.

– Лучше все-таки проверить.