В водной стихии могучий стан Фарандуля становился еще импозантнее, и никогда еще скафандр не являл очертаний более восхитительных, линий более волнистых и грациозных, чем скафандр Мизоры!

Стайки рыб останавливались в изумлении перед этой группой, огромные тунцы и бестактные скаты кружили вокруг молодых людей, не выводя влюбленных из их экстаза даже в те моменты, когда эти ошеломленные рыбы задевали трубки, по которым сжатый воздух поступал в шлемы скафандров.

Иногда рыб вокруг собиралось великое множество. Фарандуль не обращал на них никакого внимания; зная по собственному опыту, что подводные монстры обитают лишь на очень больших глубинах, он не опасался появления оных в восьми метрах от уровня моря.

Увы! Увы! В один из дней Мизора пожелала совершить, рука об руку с Сатюрненом, небольшую экскурсию в те подводные долины, которые тот ежедневно исхаживал взад и вперед, чтобы увидеться с нею, и Фарандуль не осмелился отказать любимой в этом удовольствии, хотя и не стал от нее скрывать все его риски.

Молодые люди благополучно отошли на некоторое расстояние от берега – Фарандуль с помощью небольшого карманного устройства, сообщающего цифровые показатели давления, установил, что они находятся на глубине в сто пятьдесят метров, – когда внезапно их взорам предстало неожиданное зрелище!

В десятке шагов от них происходила ужасная битва между небольших размеров китом и морским змеем метров тридцати с лишним в длину. Жуткий боа напал на несчастного кита сзади; схватив его, проплывавшего мимо, своим огромным зевом, теперь он пытался проглотить беднягу, в то время как кит отчаянно отбивался.

Голова кита и часть тела, задержанная плавниками, все еще высовывались из этой пасти; боа, дабы затолкнуть внутрь себя всю жертву целиком, неистово извивался, постепенно раскручивая свои кольца.

Было очевидно, что кит долго не продержится.

– Возьми топор, мой отважный Фарандуль, – взмолилась охваченная жалостью Мизора, – и убей монстра!

И, так как Сатюрнен колебался, добавила:

– За меня не бойся, спасай кита!

Фарандуль бросился вперед. С топором в руке, он оседлал змея и, несмотря на липкость рептилии, добрался до головы и принялся наносить по ней яростные удары. Змей, сначала не обративший внимания на этого нового противника, беспокойно задергался, но, не позволяя сбросить себя, Фарандуль удвоил частоту ударов и в конце концов достиг своей цели – череп морского чудища со звонким хрустом раскололся надвое.

Челюсти змея широко раскрылись, тело конвульсивно задергалось, и кит вырвался на простор.

В тот же миг – к величайшему ужасу Фарандуля и прежде, чем тот осознал, что происходит, – кит в два взмаха плавников подлетел к бедной Мизоре, с волнением наблюдавшей за перипетиями сражения.

В следующую секунду несчастная девушка исчезла в его огромной пасти.

До чего ж мерзкая душонка! Гнусный кит, вместо того чтобы засвидетельствовать признательность нежному дитяти, которое, в общем-то, его и спасло, не нашел ничего лучше, чем проглотить свою благодетельницу!

Чудовище, вдвойне довольное тем, что удалось ускользнуть от змея, да еще и с нежданным уловом, устремилось к дневному свету, чтобы насладиться своим счастьем в мире и покое.

Обезумевший Фарандуль едва успел ухватиться за какой-то шнур, торчавший из пасти кита, и потому оказался на поверхности воды одновременно с последним.

Тот шнур, который Фарандулю удалось схватить, оказался трубкой, по которой в шлем Мизоры поступал сжатый воздух; лелея пусть и слабую, но все же надежду на благополучный исход, юноша не желал выпускать из рук ту последнюю нить, которая, возможно, еще связывала Мизору с жизнью.