Когда в школе нас впервые, всем классом, привели к гинекологу в поликлинику в бывшем доходном доме на Загородном, бабушка-врач подарила мне и моим одноклассницам календарики, посоветовав обводить ручкой дни месячных. Но календарики я так и вела в уме.

В этот раз я не помнила, когда начались последние месячные. Взяла на кухне стакан и закрылась в ванной. Дома никого не было, и я не торопилась. Сидела на унитазе и вглядывалась в тест. Сначала я решила, что у меня рябит в глазах. Я потерла их – и увидела, как на белом фоне проступает не одна, как обычно, а две сукиных полоски! Я скребла тест, моргала, вышла с ним на балкон, чтобы посмотреть на свет, – точно так же годы спустя я буду вглядываться в белую пустоту десятков нулевых тестов. Потом пихнула его в карман джинсов и кинулась в прихожую, натянула кеды, схватила телефон, ключи, и пока бежала, ссыпаясь с лестницы, набирала номер подруги.

Хотя мы обе заканчивали первый курс, ее беременность была торжественной и желанной. Ее не беспокоила перспектива брать академ, спешно расписываться со своим парнем, ведь с ней случилось чудо. А со мной – самый страшный кошмар.

Сбивающимся голосом я тараторила вопросы и слушала, как она говорит: «Да, они сначала такие и были, бледные, но с каждой неделей – всё ярче». Бросив трубку, я ворвалась в аптеку.

Еще три теста медленно проявлялась на краешке ванны идентичными вторыми полосками.

В тот вечер у нас с парнем были билеты в кино на новые «Звездные войны». Кстати, звали его Вася. Мы встретились у «Колизея» на Невском. В «KFC» взяли ведро бесплатной курицы (он работал админом в таком же кафе в другом районе и мог получать еду просто так), поднялись на второй этаж и уселись за стол посреди зала. Мой парень взял меня за руку. Это был тот самый скандалист, с которым мы всё время ругались. Сегодня он вел себя на редкость учтиво. Тихо сказал, что примет любое мое решение. И у его мамы есть знакомый врач. Я растерянно теребила в руке салфетку. Он уже перешел ко второму варианту. Мы можем родить, и тогда у нас будет малыш. Но для этого мне надо взять академ в универе, куда я поступила с таким трудом. Придется съехаться… Когда я воображала жизнь с ребенком в своей комнате в квартире родителей, мне становилось тепло. Комната представлялась залитой солнечным светом… Мы решили, что думать будем неделю. Взвесим все «за» и «против».

Но решить должна была все-таки я.

Я должна была решить.

«Звездные войны» я смотрела невнимательно. Огромный зал «Колизея» представлялся мне космическим кораблем, который уносил меня из привычной, задуманной для меня жизни в какие-то неведомые дали.

Когда я вернулась домой, в квартире было темно, родители уже лежали в постели. В их комнате работал телек, и мама не спала – я увидела это, когда шла мимо по коридору. Я зашла к ним, подсела к ней на кровать и сказала, шаря глазами по подушке у нее за спиной:

– Мам, я сегодня узнала, что беременна.

Ждала крика. Мы никогда не говорили о сексе и его возможных последствиях. Я была готова даже к пощечине.

Я отправилась к ней с признанием – только по одной причине: я не хотела ничего решать сама. Я должна была решить, но не могла. Я боялась.

Я жалкое существо, которое живет под их крышей и следует их парадигме. Когда они отворачиваются, я делаю, что хочу, и иногда это выходит из-под контроля. Но на этот раз – настолько, что мне нужна их помощь, даже чтобы просто уложить всё это в голове.

Нет-нет, внешне, перед парнем, перед подружками я как бы знала: это будет только мое решение, это мое тело, и я должна понять, готова ли разрешить жизни, которая в нем зародилась, пустить корни. Но принять такое решение я была не в состоянии.