Будущий штурман вдруг повернулся к нему лицом и сквозь слезы процедил:

– Ну и дурак же ты, батенька!

Потом Валера долго бродил по летнему городу, и город в этот душный июльский день казался ему холодным. Дома отец усадил его за стол, заставил выпить горячего молока и сказал:

– Сынок, потеря любимой – еще не самое страшное в жизни.

Через три дня был отборочный матч на всесоюзные соревнования, и Прокушев играл в нем лучше всех…

В Институт иностранных языков Ирина в тот год не поступила, но и домой не вернулась. От своего отца Прокушев знал, что она устроилась секретаршей в какой-то столичный трест, вышла замуж и заочно окончила в Москве технический вуз.

Года два назад, тоже летом, Прокушев зашел с девушкой Аллой в ресторан «Восход» отметить ее день рождения. Здесь Прокушева знали, поэтому он уверенно повел спутницу к своему любимому столику в углу у окна, подальше от оркестра, выглядывая в большом зале знакомого официанта.

– Валера, там занято, – услышал он голос Аллы.

Прокушев посмотрел в угол и увидел за своим любимым столиком Ирину. Лицо у него вытянулось, Валера часто заморгал и остановился.

– Ты бываешь в ресторанах? – спросила Ирина каким-то грудным незнакомым голосом.

– Ты же в Москве, – ответил Прокушев.

Ирина была не одна. Молодой бородатый мужчина представился:

– Виктор Николаевич, конструктор.

– Валерий Васильевич, – ответил Прокушев и, подумав, добавил: – Инженер-технолог.

– Невероятно! – воскликнула Ирина. – Виктор, ты только представь! Мы с Валерой учились в одном классе! Сколько же мы не виделись?

– Сто, – ответил Прокушев.

– Очаровательно! А ты, Валера, стал другим. Настоящий мужчина! Как летят годы!

Ирина старалась говорить без пауз, и Прокушев почувствовал: она тоже волнуется. Сам Валера держался уверенно, удивляясь своему умению сдерживать эмоции.

– У нас в институте, – говорил конструктор, изучая меню, – два брата работали на разных этажах и ничего друг о друге не знали. Встретились случайно – пришли к директору получать по выговору… Шампанского будем?

Официант принес заказ, и все поздравили Аллу с днем рождения. А когда оркестр объявил веселую песню, конструктор утащил ее танцевать. Ирина взяла в руки фужер с шампанским и стала смотреть в него. Прокушев налил себе водки. После первого куплета Ирина сказала:

– Ты хочешь спросить, как я живу? Живу хорошо. У меня прекрасный муж…

– Этот, что ли? – Прокушев кивнул на танцующего конструктора.

– Нет. Муж дома, в Москве. Ответственный работник. Звезд с неба, правда, не хватает, но меня любит. Хорошо зарабатывает, прекрасный семьянин. Квартира, машина…

– Дача, туалет с кафелем… – продолжил Прокушев.

– Не очень остроумно.

– Зато правда.

– А ты злишься? – с надеждой спросила Ирина.

– Ты же знаешь, я злиться не умею.

– Очень жаль… Сама я работаю… Впрочем, это неважно. Главное, что есть свободное время. Что еще? Да, у меня ребенок – девочка.

– На тебя похожа?

– А на кого же? Семь лет. Скоро в школу. В общем, счастлива! – уверенно проговорила Ирина.

– Я рад за тебя, – стараясь перекричать оркестр, сказал Прокушев. – Приятно посидеть со счастливым человеком!

Потом они тоже танцевали. Прокушев наклонился к Ирине и сказал:

– А духи все те же.

– А ты помнишь?

Музыка звучала тягучая, плавная, а воздух в зале был бархатный. Прокушев зарылся лицом в ее черные волосы и вдыхал их запах. Казалось, его накрыла теплая волна, из которой не вынырнуть. Вдруг саксофонист сменил ритм. Прокушев помотал головой, словно стряхивал с себя остатки сладкого сна, задвигался быстрее, в такт движениям заговорил:

– Слушай! А как все-таки я тебя любил! Что же такое было? А?