На часах стрелки подходили к полуночи. Большинство людей в новогоднюю ночь не спят. Семья Меншиковых без Игоря и Максима Павловича села за стол проводить старый год. Разливали по бокалам бутылку недорогого вина, желали, чтобы печали остались в прошлом, чокались и пили.

– Где Илья, почему он опаздывает? – нервничала Мария Анатольевна.

– Сейчас подойдёт. – Виктория посмотрела на часы.

– А вот и он, – обрадовалась мать, услышав щелчки входного замка.

В зал зашёл Илья с бутылкой шампанского.

– Ура! Встречаем Новый год! – приветливо улыбнулся он, подсев к Виктории.

– Ельцин нам сейчас пообещает хорошую жизнь, включай телевизор, – попросил Алёша сестру.

– Открывай шампанское, – толкнула плечом Виктория возлюбленного, нажав на кнопку телевизора.

– Рано ещё. Слушай Ельцина.

– Каждый раз одно и то же говорит, а результата никакого, – буркнула девушка.

– Всем хватило стаканов? – мать обвела глазами присутствующих. – Так, Вике налейте компот! Беременным алкоголь нельзя!

– Что-то мне нехорошо! – Виктория прикоснулась к животу.

Илья распечатал игристое вино, и когда начали бить куранты, вылетела пробка. Алексей взял графин с вишнёвым компотом, сестра подставила бокал. Все прокричали: «С Новым годом! С новым счастьем!».

В новогоднюю ночь Меншиковы верили, что прекрасные мечты должны сбываться. Хотя стол и накрыт скромно, но душа веселилась и пускалась в пляс.

Гуляет простой русский народ, готовый отдать последнее. Уставшие женщины, после рабочего дня и приготовления вкусностей, стараются быть красивыми. Мужчины, приняв на грудь, могут пожаловаться на нелёгкую судьбу и даже пустить слезу. А некоторые жёны – поругать их за жалкий вид. Состоятельные люди тратят большие деньги, чтобы с размахом встретить праздник. И почти каждый человек, выйдя на улицу, искренне поздравляет первого встречного с наступившим Новым годом. В эту ночь чувствуется сближение бедных и богатых. Вокруг царствует добрая энергетика, которая подпитывает народ радостью и счастьем.

Алексей и Агния после застолья встретились в парке. Под вспышки петард, взрывавшихся чуть ли не под ногами, она сообщила Меншикову:

– Я в половине шестого утра уезжаю к отцу в Москву.

– Почему ты раньше мне не сказала?! – Алёша пришёл в смятение от того, что девушка скоро покинет его.

– Не хотела омрачать наши дни. Надо ехать, папа меня ждёт, Новый год всё-таки, а он один. Ещё в институте нужно продлить академ, но если не получится, то отчислиться с правом восстановления. Ведь мне необходимо подлечиться в Центре реабилитации.

– Ты так мне и не открыла тайну о своей болезни.

– Это неважно! Самое главное, ты живи танцами, не думай пока больше ни о чём.

– Мила на днях намекнула на то, что наш ансамбль готов покорить столицу.

– Я рада за вас! – просияла Агния.

Меншиков нежно целовал её лицо. Они обнимались, словно прощались навсегда, и договорились каждое воскресенье на закате солнца смотреть в окно, вспоминая друг о друге. Петрова протянула Алексею листок от блокнота с номером сотового телефона.

– Возьми, когда-нибудь ты позвонишь мне.

– У меня нет сотового, а по домашнему телефону, наверно, дорого!

Агния сунула листок к нему в карман:

– Пусть у тебя будет мой номер, а у меня надежда на твой звонок! Теперь мне нужно домой. – Петрова направилась к машине.

Под всеобщий праздничный шум наступило утро, в холодном свете уходящей луны переливался снег.

Юркие, любознательные синицы облюбовали навес коттеджа, их крылья стряхивали снежинки. Петрова собиралась в дорогу, скоро она будет далеко от Алёши. Девушка испытывала тоску, надеялась, что Меншиков придёт проводить её. Агния вышла из дома. Она оглянулась по сторонам, и, не увидев знакомой фигуры, села в чёрную «тойоту», водитель которой по приказу Николая Петровича приехал за ней из Москвы.