Хватаю ключи, и, даже не взглянув на себя в зеркало, мчусь в садик. Уже у самых ворот останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Прикладываю ладони к горящим щекам и на всякий случай вытираю под глазами. Я пользуюсь стойкой косметикой, но никогда нельзя быть во всём уверенным. В этом я убедилась несколько минут назад, когда мой крепкий брак развалился на части.

Запрещаю сейчас думать об этом и выискиваю глазами своего ребёнка. Группа гуляет на улице, но среди детей моей дочки нет.

– Здравствуйте, а Настя где? – спрашиваю у воспитательницы, продолжая озираться.

– Здравствуйте, Ясмина Анатольевна, – тянет Елена Сергеевна и тоже смотрит по сторонам. – Только что здесь была… Стёпа, ты Настю не видел?

Стёпа качает головой и для убедительности пожимает плечами.

– Она с Лёвой туда побежала, – показывает пальцем Арина. Та ещё ябеда. Но в данном случае этот недостаток играет на руку.

– Ох, уж этот Лёва, – хмурится Елена Сергеевна.

Да и Настя хороша.

Тандем Лёва-Настя ужасно взрывоопасный. Эти двое, как два химических элемента, которые без контакта абсолютно безопасны, зато когда они вместе, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

Елена Сергеевна просит коллегу присмотреть за остальными детьми, а сама идёт, куда показала Арина. Иду за ней следом, слушая причитания:

– А ведь, когда мы на прогулку собирались, я ещё подумала, что день сегодня прошёл, на удивление, тихо, и наша Настя ничего не успела учудить. Вот, видно, и сглазила.

Мы обходим здание детского сада, но ни Насти, ни Лёвы нигде не видно.

– Да что же такое! Хоть маячки на каждого вешай!

– Мы пробовали. Не помогает, – произношу, отчаянно пытаясь сообразить, куда могла забраться моя дочь.

– Тогда на верёвочку привязывать! – не сдерживает эмоции воспитательница.

– Тише, – прошу её, услышав неясный звук.

– Что… – начинает Елена Сергеевна, но я знаком показываю ей замолчать.

Разворачиваюсь назад и вглядываюсь в пристройку, расположенную за зданием, как раз где мы находимся. Вроде ничего необычного. Громко топаю, делая вид, что мы уходим, а сами встаём за углом злополучного хозблока. Проходит не больше двух минут, как сверху показываются кудряшки Насти.

Елена Сергеевна хочет окликнуть, но я не даю ей.

– Ушли? – шёпотом спрашивает показавшийся Лёва.

– Ага. Давай слезать, а то попадёт.

– Давай.

Дочка разворачивается и появляется Настина попа, соблазнительно предлагая провести воспитательные меры.

Как маленькая обезьянка Настя цепляется за декоративные выступы и оказывается на земле. Точно таким же способом слезает Лёва, и эти двое несутся на детскую площадку.

– Вот что мне с ними делать? – сокрушённо качает головой Елена Сергеевна.

«Понять и простить», – как сказала бы моя мама.

– Я поговорю с ней дома, – обещаю воспитателю.

В этом есть и её вина, что не уследила за детьми. Но за такими детьми сложно уследить, если действительно не привязать их за верёвочку.

Мы с Еленой Сергеевной возвращаемся на участок. Лёва и Настя, как самые примерные дети, сидят на качалке.

– Елена Сергеевна, они только что прибежали! – сдаёт потеряшек Арина.

Лёва корчит грозную рожицу, а моя попрыгушка подлетает ко мне и обнимает за ноги. Отлепляется и осторожно взглянув на воспитательницу отпрашивается:

– Елена Сергеевна, можно мне пойти домой? За мной мама пришла. – Дочь строит невинные глазки.

– Маму я вижу, а ты ничего не хочешь сказать?

Настя опускает голову и ковыряет песок носком кроссовка.

– Мы больше не будем, – признаёт вину за двоих, и Лёва согласно кивает.

Меня, конечно, радует, что не прозвучало обычного «это не мы», но что-то я не особо им верю.