Псамаг прекрасно умел держать внимание аудитории. Офицеры ловили каждое его слово то ли в ужасе, то ли в восхищении. Талассерес Чаросса слегка раскачивался, возможно, предполагая, что очередь за ним.

– Первая! Никто не может избежать уготованной ему смерти. Не так ли, Тено?

Тенокве взвыл, а затем затих. Генерал держал почти нежно, нисколько не напрягаясь под его тяжестью.

– Вторая неизбежность – это первая и самая почитаемая из моих жен. Она быстра. Она ужасна. И столь же неумолима, как голод в пустыне. Атараис! Песчаная жена! Приди!

Шелест в яме становился все громче, теперь его сопровождал звон цепей. Что-то спешило им навстречу. Ноги Ксорве дернулись, ей хотелось бежать без оглядки и не видеть того, что сейчас произойдет.

Над краем ямы что-то взметнулось, будто кто-то вынырнул из воды, стремительно, как взмах крыльев. Затем нечто начало неспешно разворачиваться и подниматься спираль за спиралью, глядя на собравшихся красными, как сырое мясо, глазами. Атараис оказалась громадной змеёй с белой как кость кожей и немигающими глазами, в которых, что еще страшнее, светился интеллект.

Скелеты в Эчентире не смогли подготовить Ксорве к этому зрелищу. Так рисунок не может сравниться с реальностью. Застыв на месте с открытым ртом, Ксорве уставилась на змею. От нее нельзя убежать. С ней невозможно сражаться. Остается только забиться в уголок и попытаться не попадаться ей на глаза. В последний раз Ксорве ощущала подобное в присутствии Неназываемого.

Одна только голова Атараис была больше, чем сама Ксорве. Алая пещера пасти змеи приоткрылась, и оттуда высунулся розоватый раздвоенный язык толщиной с мужское предплечье. Шелест затих, и она положила голову на край ямы, чтобы передохнуть.

Псамаг подошел к ней и остановился в паре футов от ее морды. И все-таки он был не так уж бесстрашен. Шею Атараис обвивали железные обручи, закрепленные зубцами, вбитыми прямо в ее тело. Белые чешуйки покрывали следы ржавчины. Каждый обруч был прикован к стене тяжелыми цепями.

– Как поживает Ваше Змеиное Высочество? – насмешливо спросил Псамаг.

Атараис не открывала рта, но ее слова каким-то образом прокатились по всей комнате, отдаваясь в ушах присутствующих. Ее низкий, резкий голос гудел как рой пчел, но Ксорве почудилась в нем едва прикрываемая мука.

Ужас по-прежнему звенел в ушах расстроенными колокольчиками, но она почувствовала, что может сосредоточиться на чем-то еще. Неужели Атараис родом из Эчентира? Или существуют и другие змеиные королевства? Возможно, кому-то удалось избежать катастрофы. Едва ли Сетенай мог ошибиться, но что, если предки Атараис в это время путешествовали…

– Я голодна, господин, – сказала змея.

– И ты тоже? – спросил Псамаг. – Меня оторвали от ужина. Когда ты в последний раз лакомилась мясом предателя, песчаная жена?

– Шестьдесят дней тому назад, господин, – ответила Атараис. Она посмотрела на Тенокве, который перестал сопротивляться и с униженной покорностью смотрел в лицо смерти. В голосе змеи звучало предвкушение.

Ксорве вспомнила Королевскую библиотеку Эчентира и все те фризы, что изображали змей как государственных мужей и воинов. Видимо, Псамаг совсем лишил Атараис гордости. От нее исходила чистая, незамутненная ненависть к Псамагу и всем собравшимся. Как это несправедливо – пережить кару своего божества, а затем страдать подобным образом в руках простого, такого незначительного смертного.

– Я приготовил тебе лакомство, – сказал Псамаг и с легкостью швырнул Тенокве в яму. Раздались ужасные звуки: вопль, звон цепей, удар чешуи по камню.

– Аххх, – с нежностью протянула Атараис, а затем раздался еще один крик, но тут же оборвался.