Господи…

Переворачиваюсь и буквально кричу в подушку от безысходности. Однако мне не дают предаться отчаянию, Лекси мгновенно взбирается на кровать, начиная ворошить мои волосы носом и облизывать лицо, стоит мне к ней повернуться.

Как здесь грустить?

– Спасибо, дурняшка, – со вздохом шепчу.

Лекси укладывает голову мне на шею и пару раз ей дёргает, намекая, чтобы я почесала макушку. Так и делаю, глядя в потолок, пока не понимаю, что глаза начинают слипаться. Двигаю Лекси в сторону, а сама встаю, забираю биту с кровати и убираю её в шкаф, попутно доставая новую пижаму. После моей прогулки по дому Рогозина, ощущение такое, что эти шорты стали грязными. За несколько минут я насобирала на них столько пошляцких взглядов, что их проще сжечь, чем снова воспринимать нормально. И самое, что неправильное из всего этого, как сам Яр скользнул по моим ногам взглядом.

Божечки, он ведь меня еще и заочно в свою постель положил. Конечно, в качестве угрозы. Но сам факт, что действительно сравнил меня с девушками на одну ночь?

Неужели, между нами всё настолько плохо?

От этой мысли в груди начинает что-то скрести. Больно. Прямо до ломоты скулящей всё скручивает. Идиотка, как будто это всё происходит только-только, а не второй год. Чему удивляюсь?

– Яр? – зову, стоит увидеть, как он заходит через ворота.

А на меня всего один взгляд. Да пропитанной такой ненавистью, будто предупреждает, чтобы я за километр от него держалась подальше. Три недели его выловить не могу, его мама лишь плечами пожимает, Крис нет в городе, а Мир постоянно на меня рычит, говоря, чтобы отвалила от его брата.

– Пора заваривать замок, чтобы сюда кто попало не заходил, – бросает он так зло, что его тон пробирает до самых костей, и, больше не обращая на меня внимания, сразу устремляется в дом.

Вскакиваю с беседки и тут же начинаю идти за ним к двери, хотя уже знаю, что мне лучше разворачиваться и уходить. Но это же Яр…

Однако стоит мне ступить только на первую ступень, как он разворачивается и рычит на меня:

– Проваливай, Ева.

Я вся столбенею.

Нет-нет-нет. Этого не может быть, это не всерьёз. Это…

Он уже на полпути к своей комнате, по лестнице поднимается, когда оживаю и начинаю, как в тумане, снова идти за ним, но вдруг меня что-то тормозит. Не сразу даже понимаю, что это Егор, потому что до последнего пробую подняться…

– Ева! – окликает меня Егор, и я резко на него оборачиваюсь.

– Я… что… что?..

Не знаю, что хочу сказать, таращусь на хмурое лицо Егора, как умалишенная. А он говорит мне лишь одно:

– Не надо.

– Что это значит?

– Что тебе здесь больше не рады.

Смаргиваю воспоминания и, чтобы вновь не накрыло той волной боли, раздалбливающей рёбра, скорее ныряю в душевую кабинку. Воду включаю по-максимуму горячей, хочу думать лишь о ней, а не о том, как бегала за ним больше месяца, пытаясь выяснить, что случилось, и одно короткое от него: “Мне твоя дружба больше не нужна”. Тогда я очень быстро заработала прозвище “Лисий хвост”, пока не поняла, что всё безнадёжно.

Яр не заговорит.

По крайней мере, как раньше.

А вместо меня очень быстро в его жизни появится Алёна. И он даже на некоторое время совсем забудет про меня, пока однажды мы не поссоримся на совместном ужине прямо при всех родных, а у меня случайно со злости не вылетит, что его поведение настолько изменилось, что его даже отстранили от игры за то, что он попался за рулём без прав.

С тех самых пор мы ходим по одному и тому же кругу: Яр бьёт – я отвечаю – Яр бьёт.

Достав с полки шампунь, быстро мою волосы, но все остальное время просто стою, подставив лицо под струи воды, наслаждаясь тишиной в мыслях, как внезапно мне кажется, что слышу какой-то шум. На мгновение замираю, чувствуя, как участилось сердцебиение, а затем оборачиваюсь в сторону двери, стараясь прислушаться. Стекло запотело, но мне отчего-то не хочется его протирать, чтобы попробовать что-то увидеть. Вместо этого очень медленно тянусь к полотенцу и уже после того, как оборачиваюсь, отключаю воду, выхожу из кабинки. И… дверь – она приоткрыта. На несколько миллиметров, будто я просто не слишком плотно закрыла её. А я как назло даже и не помню, щелкал за мной замок или нет. Это такая незначительная вещь, мне нет причины скрываться.