– Да как ты… – цежу сквозь зубы, но Яр просто меня игнорирует, продолжая.

– Всегда находил страной походку твоего голубка, немудрено, если каждую ночь ему приходится…

Я не выдерживаю, переполняет яростью до такой степени, что перед глазами на секунду всё меркнет. Вижу, уже когда рука летит вперёд, чётко направляясь к проступающей на скулах щетине Рогозина. Вот только до цели не долетает, Яр перехватывает её за запястье, резко выпрямляясь и дёргая вперёд, что я впечатываюсь с размаху в калитку всем телом. Нагретые на солнце прутья обжигают даже сквозь ткань топика и шорт, но я не шелохнусь. С вызовом и неимоверным гневом смотрю прямо в тёмные глаза Яра, выражение которых как всегда нечитаемое. Точно мертвое, глубокое ночное море, пугающее отсутствием видимости дна.

– Не смей сюда приплетать Вадима, – твёрдо произношу я, крайне устав, что Рогозин никогда не упускает возможности принизить его.

Того, кто в отличие от самого Ярослава, меня не бросил и не предал.

Яр нагибается ниже, почти соприкасаясь со мной носом, и понижает голос до вкрадчивого:

– А то, что, Ева? – спрашивает, почти открыто заявляя, что любой мой ответ будет для него смехотворен. Что самое паршивое, я тоже это понимаю, так и не находя быстро ответа. – Ну и отстойный же выбор у тебя, Лиса, что самой вечно приходится заступаться за своего парня. Хотя, как ты уже показала, доминировать – это твоё.

Сволочь…

До скрежета стискиваю зубы, стараясь проглотить миллион слов, что так и рвутся высказать Рогозину, насколько он отвратителен. Не на этот раз, потому что Яр только и ждёт, за что ещё зацепиться. Вместо этого впервые, наверное, за этот разговор проявляю благоразумность.

Изо всех сил стараюсь держать голос безучастным.

– Что тебе от меня нужно?

И оказываюсь права, когда он будто сам вспоминает, что всё ещё держит меня. Он резко отпускает моё запястье и отступает назад, когда я, лишь пошатнувшись, остаюсь неподвижной.

– Мне от тебя? – усмехается Яр. – Это ты врываешься в мой дом, ты следишь за тем, кто и когда приходит ко мне. Ты постоянно докладываешь моей маме, что и когда я делаю. И это ты сейчас пришла сюда выяснять отношения. Так что, может у тебя надо это спросить?

Невероятно. Таращусь на Яра во все глаза. Мне хочется заявить, что это не так и мне от него ничего не нужно. Но то, как выставляет сейчас все Яр… мне даже самой сложно поверить в свою невиновность. Это действительно выглядит так, будто я никак не могу отстать от него. Не удивительно, почему мне не верит даже собственная мать.

– Вот мы и решили, кому из нас нужно успокоиться, – пользуясь моим сокрушением, бросает Яр. – И ещё: повзрослей, Ева, а то ведёшь себя, как обиженная бывшая жена, после развода. Лекс не только твоя собака, ещё одна подобная выходка, и я её просто заберу у тебя.

Вот теперь у меня окончательно отпадает челюсть. Не буду даже отрицать, что сегодня я поступила не совсем честно, уйдя с Лекси гулять ещё до того, как Яр проснулся, хотя по идеи это был его день. Я была злая и невыспавшаяся, а Лекс то и дело смотрела на дверь, ожидая прогулки. А тут ещё и Вадик приехал, спросить, как у меня дела после всего, что произошло. Я просто спросила себя: какого черта? В конце концов, хотел забрать её, вставал бы пораньше, а не отсыпался, после гулянки.

А тут он ещё и будет угрожать мне моей же собакой?

– Да ты в конец офигел, Рогозин! Ничего, что Лекс живет у меня? Забыла тебя спросить, когда и во сколько мне с ней гулять!

– А знаешь, почему она живет у тебя, Ева? – неожиданно Яр вновь оказывается рядом, заглядывая в глаза. – Потому что я тебя тогда пожалел. Ты так убивалась, бегала за нами, пытаясь вновь начать с нами общаться, что я не стал забирать Лекси, чтобы ты не начала устраивать ещё больше сцен. Но я в последнее время смотрю, что тебе она нужна только для того, чтобы отомстить мне, например, за то, что я вчера тебя выставил. Много ты о ней думала, когда умотала непонятно куда на несколько месяцев? В следующий раз, я просто не верну её обратно и всё.