Что было дальше, я запомнила довольно смутно, потому что мечтала прокрутить этот кошмар на ускоренной перемотке и проснуться дома, в своей кровати.

А были крутые подъемы и спуски, грязевые ванны, даже несколько, точно помню, что ни одна и ни две. Каменистое русло реки, какие-то специальные рвы, ну и вишенка на торте – это бревенчатый мост, кстати, очень ненадежный на вид. Все это сопровождалось брызгающими ляпками грязи, которые летели в основном на меня, и Юлькиным отборным матом, который слышался на всю округу.

Преимущественно старалась не смотреть по сторонам, просто жмурилась со всей силы, набирая полную грудь воздуха и медленно выдыхая. Мои пальцы просто намертво прицепились к сидению. Периодически возникало такое чувство, что волосы на голове шевелятся или вообще встали дыбом. Но я стойко молчала, как и обещала, хотя у меня от страха сводило живот и я все это время абсолютно не чувствовала своего тела. Вот дед бы сейчас мной точно гордился, уверена в этом.

В моменты, когда мы проезжали грязевые ванны, вся жижа из этой лужи окатывала меня с ног до головы, а если учесть, что таких ванн мы проехали несколько, на мне уже сухого места не осталось и чистого, собственно, тоже.

Видимо мучители наши наигрались или это мы уже выглядели слишком жалко, но эти покатушки, наконец-то, закончились. Я медленно отстегиваю ремень безопасности, поворачиваюсь к мажору, и говорю, как можно спокойнее.

– Я пришлю тебе счет за испорченную одежду.

Иду в сторону подруги и отмечаю, что Игорю повезло меньше, потому что счет за ее испорченную одежду превысит мой в несколько тысяч раз. Смотрю, как с блондинистой головы подруги стекает грязная жижа, лицо и одежда заляпаны грязью так, что, встретив ее, я бы ни за что не узнала. Уверена, что и я выгляжу не лучше. И тут в мою голову приходит еще одна мысль. Ведь в таком виде они нас в свою машину не посадят. И как, позвольте спросить, нам теперь добираться домой?

Мажоры появляются перед нами спустя минут двадцать в своей чистой одежде, довольные и счастливые. Они молча обходят вокруг нас и садятся в свою машину.

Уверена, что наши с Юлькой лица одновременно вытягиваются от ужаса, потому что эти придурки заводят двигатель и уезжают в ту же сторону, откуда приехали.

– Ну все, Игоряша, это было последней каплей, – орет подруга, топнув ногой, – я тебе этого никогда не прощу.

– Так, ладно, истерить тут бесполезно, – пытаюсь успокоить подругу, – пойдем, посмотрим, что находится там внутри, – показываю рукой на заброшенное здание.

Мы заходим внутрь большого помещения и осматриваемся. Здесь мало света, только тот, что проникает из маленьких узких окон под потолком. Жутко и страшно. Но посмотреть все же надо. А еще становится очень холодно, потому что наша одежда опять насквозь мокрая.

Видим вдоль стен несколько квадрациклов, значит здесь что-то типа гаража. Проходим по всему периметру здания, пока я не спотыкаюсь об какую-то упаковку.

– Юль, смотри, это вроде вода. Целая упаковка, – радостно говорю подруге.

– Ты уверена, что вода? Вдруг растворитель какой-то, – с тревогой смотрит на меня.

– Давай, возьмем несколько бутылок и выйдем на свет, – предлагаю ей.

Я достаю две литровые бутылки, как и Юлька, и мы выходим на улицу.

– Да, смотри, написано питьевая, негазированная. Все бутылки запакованы.

Мы открываем воду и помогаем друг другу умыться. Полностью, конечно этой водой не вымоешься, но, хотя бы лицо в порядок привести. А то даже оно целиком заляпано грязью.

– Ника, как мы будем добираться домой? – начинает ныть подруга и я замечаю, что в ее голосе проскакивают истеричные нотки, а еще начинают стучать зубы, то ли от холода, то ли от подступающей паники.