– Раньше твои ухажеры ему не нравились? – продолжал любопытничать Кир.

Девушка в задумчивости сбавила шаг, опираясь рукой о его локоть.

– Ну почему? Вадим его забавлял. Ну, знаешь, что-то типа грустного Пьеро или клоуна, – тихо сказала она.

– Да, не хотел бы я кому-то ТАК нравиться, – заметил Кирилл. – А почему ты не пошла по стопам отца, если любила детективы? Почему именно дизайнер по интерьеру?

– Ну это совсем просто, – вновь улыбнулась Василина. – Во всем виновата Лилечка, это папина младшая сестра, мама Глеба. Она дизайнер по интерьеру, у нее небольшая фирма. Ты, наверно, в курсе, я у нее работаю. Когда были маленькими, очень много времени там проводили. Мне всегда нравилось то волшебство, тот уют, который она создает. И мне хотелось того же. И в семье меня поддержали.

– Должно быть, у вас очень дружная семья, – задумчиво произнес Лаврецкий. В этот момент они подошли к стоянке. Краем глаза Василина заметила стоящую неподалеку Альбину, которая пожирала их взглядом.

Кирилл нажал на кнопку брелка, снимая машину с сигнализации, и подошел к пассажирской двери.

– Семья у нас дружная, – быстро произнесла она. – А сейчас поцелуй меня.

– В смысле? – оторопел Лаврецкий.

– Тут барышня, с которой ты из аудитории выходил. Я так понимаю, спектакль на нее рассчитан? – хмыкнула Лина.

Общаясь с ней без привычных подколок, на удивление серьезно, Кир почти забыл о своем плане.

– На нее, – ответил он, открывая девушке дверь.

Когда Лина подошла ближе, он легко удержал ее за талию и наклонился к ней близко-близко.

– Обещай потом только не бить и не упрекать меня за это, – прошептал он прежде, чем коснуться ее губ.

Да, поцелуи с Лаврецким определенно входят в ее дурные привычки. И, что хуже всего, как и любая дурная привычка, это начинает ей нравиться. В чем, в чем, а в этом у Кирилла уровень «почти бог». Твердые губы мягко, но настойчиво сминали любое сопротивление с ее стороны. И волей-неволей Василина начала отвечать и, более того, плавиться под поцелуем, словно ее вдруг перенесло в какую-нибудь солнечную страну.

Почувствовав это, Кирилл одной рукой теснее прижал девушку к себе, вторую запустил ей в волосы. Когда он отстранился, оба уже тяжело дышали и не могли сказать, сколько же времени прошло – минута или целая вечность. Василина подняла на него затуманенные глаза и тихо хмыкнула:

– А тебе не попадет, что ты, серьезный препод, целуешься тут под окнами универа?

Кирилл не сразу сообразил, о чем она говорит, а потом закатил глаза:

– Ты неисправима! Думаю, не попадет, тем более мы не под окнами, а на стоянке. И вообще, эта была твоя идея, – возмутился он.

– Если что, так и скажешь: «Не виноват я, она сама велела», – рассмеялась Лина, пытаясь привести мысли в порядок и свести все к шутке. – Кажется, наша зрительница не выдержала и либо удавилась от ревности, либо сбежала.

– Лучше бы удавилась, – пробормотал Кир, наблюдая за тем, как девушка убирает руки и отступает от него на шаг, и испытывая при этом странное чувство сожаления.

– Я всегда знала, что ты самый добрый человек в мире, – подколола его Василина, усаживаясь в машину. Кирилл обошел транспорт и уселся на водительское сиденье, завел машину.

– Что ты, солнышко, до тебя мне ой как далеко! А уж до Инги тем более.

– То есть Ингуля – это самое страшное зло? – расхохоталась Лина, сразу представив подругу в виде Темного Властелина. Почему-то это получилось без малейшего труда.

– Я бы даже сказал, Вселенское, – хмыкнул Кирилл. – Знала бы, как она в детстве кусалась. Никакого оружия не надо – запускай мою сестренку, и война будет выиграна. Мы, кстати, когда играли, так и поступали.