Не глупее, чем вчера, тут же напомнила себе.

Положила простыню на софу и с умным видом стала приподнимать подушки, одеяло, покрывало. Типа ищу, не затерялось ли там что. А то вдруг уедем и забудем что-нибудь важное. В общем, занимаюсь самообманом.

Решив за генерального, в чём он поедет, остальные вещи убрала в сумку, а костюмы в портплед. И с чувством выполненного долга вернулась к себе.

О прибытии машины в аэропорт попросила предупредить заранее. И меня, и шефа. Когда раздался звонок портье, мне оставалось только взять сумки и покинуть номер. Надеялась, что увижу шефа только в машине, не раньше. Но он нагнал меня возле лифта.

– Вы не спустились на завтрак. – сухо констатировал он.

– Заказала в номер. Некогда было, собирала вещи. – не поворачивая к нему головы, так же сухо ответила я.

– Я заметил. – двери лифта распахнулись, выпуская новых постояльцев.

Зайдя в лифт, я потянулась нажать кнопку этажа. И моя рука оказалась накрыта его. И ведь неслучайно получилось. За всё то время, что мы были в Барселоне, кнопки в лифте нажимала исключительно я, а он стоял в стороне. Я поспешила отдёрнуть руку, но он только сильней сомкнул на ней свои пальцы. Потянула сильней и добилась только того, что он впечатал меня в стену кабинки лифта, продолжая сжимать мою руку.

– Да что происходит, в конце-то концов! – он едва не сорвался на крик. – Почему ушла вчера? – перешёл на «ты». – Если у тебя были какие-то опасения, почему не сказала мне? Почему не спросила? Разве не видишь, что нужна мне? Или считаешь, что у меня не может быть чувств?

– Почему не может? Может.

Разум знал, что я сейчас собираюсь сказать и кричал, прося остановиться. Но я уже послушалась его вчера. И к чему это привело? Так что пусть заткнётся.

– Но только не по отношению ко мне. Как вы можете опуститься до такой толстой старой женщины, как я, интимные услуги которой никому и уж вам тем более не нужны?

Я видела, как бледнеет, а потом багровеет лицо Дмитрия Олеговича. Лицо, которое хотелось обхватить ладошками и целовать, целовать.

– Вас ведут не чувства, а уязвлённое самолюбие.

В следующий миг шеф обеими руками ударил о стенку лифта. Так сильно, что кабина затряслась, и я испугалась, что мы рухнем вниз. Он хотел мне что-то сказать, но двери лифта распахнулись. Подхватив сумки, я проскользнула под рукой генерального и поспешила на рецепцию.

Пока стояла у стойки регистрации, подошёл водитель и забрал наши вещи в машину. Сдала ключи, расплатилась за номера, забрала документы для отчёта в бухгалтерии, не забыв оставить на чай. Повернувшись, увидела, что шеф терпеливо ожидает меня в сторонке.

Я быстро прошла мимо него. Машина ждала на входе, дверца была открыта, и я, не дожидаясь генерального, заняла своё место в салоне автомобиля. Дмитрий Олегович сел рядом (очень рядом) и подал знак водителю ехать.

Чтобы не дать шефу даже шанса заговорить со мной, я надела наушники и уставилась на мелькающий за стеклом автомобиля пейзаж. Ещё минута и я растворилась в музыке.

Потому что есть лишь ты

Отныне есть лишь ты

Теперь вся жизнь – лишь ты

И мой покой, и боль моя

Моя любовь – лишь ты16

Пульсировало в наушниках, я закрыла глаза и блаженно улыбнулась, продолжая свой аутотренинг. Под музыку он проходил ещё лучше. Ещё несколько часов и я окажусь в объятиях Олега, которые успокоят меня. Его поцелуи будут обжигать мою кожу. Сильные руки прижмут к себе. Решительно, но нежно он раз за разом будет овладевать мной. Я всецело, без остатка отдамся ему со всей страстью, на которую только способна.

Почему, когда ты спишь крепким сном,

Ты бодрствуешь во мне?