– Маргарита Христофоровна, просчитайте предстоящие затраты на командировки. Ольга Витальевна выйдет из отпуска только через две недели, так что все финансы пока на вас. Впрочем, если вспомнить, как мы начинали, для вас это сущий пустяк. – пожилая еврейка расплылась в улыбке. Вот кого я не променяю ни на одного новомодного специалиста. – И подготовьте приказ на премию конструкторскому отделу. В полном составе. Они это заслужили. – Ренат Галиевич довольно закивал. – И выпишите премию Ирине Ильиничне. – судя по лицам коллег, они ждали от меня такого решения.

– В каком размере?

– Думаю, размер оклада наш бюджет выдержит.

– Всем? – ахнул Ренат Галиевич.

– Имеются возражения? – я внимательно оглядел собравшихся за столом, все молчали. – Тогда к вам у меня всё, Маргарита Христофоровна, можете идти.

Разработка первичного плана реализации сотрудничества с испанцами в рамках подписанных соглашений отняла уйму времени и сил. К обеду мы смогли проработать только первый этап.

Обедали все вместе в «Орфее». Говорили на чисто мужские темы: спорт, рыбалка, автомобили, политика. Я против того, чтобы за обеденным столом обсуждать рабочие моменты. Если это только не деловой обед. Да, нам ещё многое предстояло обсудить, но нужно уметь переключаться, иначе никого надолго не хватит.

Я рассеянно слушал коллег. Не хотелось поддерживать разговор. Да я и не должен был. А когда дошла очередь до женщин, и вовсе перестал следить за линией разговора. Заметив моё откровенное равнодушие, они постепенно перестали обращаться ко мне и говорили только друг с другом.

Не знаю, что заставило меня снова прислушаться к разговору.

– …повезло же кому-то. – вздохнул Исламов.

– Нет, Ренат, – возразил ему Соколовский, – это как посмотреть. Сам подумай, какие же крепкие надо иметь нервы. Каждое утро отпускать её из своих объятий на работу, в логово, кишащее голодными мужиками.

– Ну, Серёга, ты скажешь, – завпроизводством покачал головой, – голодными мужиками.

– Это я просто себя на его месте представил, – заглатывая пельмень, открестился мой зам, – лично я бы именно так и думал.

– Интересно, кто он? – снова вздохнул Ренат. – Кто-нибудь из богатеньких, наверное.

– Получишь премию, тоже богатеньким станешь, – хохотнул Соколовский. – Хотя, толку-то? – он многозначительно кивнул в мою сторону, – всё равно нельзя.

– Закончили сплетничать? – троица разом вздрогнула. – Хуже баб! Ещё услышу, что вы обсуждаете кого-нибудь из коллег, уволю.

– Да, ладно вам, Дмитрий Олегович. – Геннадий Константинович первым пришёл в себя. – Мы же ничего такого себе не позволяли, говорили со всем уважением и восхищением. Даже я, старый хрыч, заметил, какая она сегодня особенная. Что уж про молодёжь говорить.

Молодёжь? Это кто здесь молодёжь? Ренат Галиевич, сорока шести лет отроду? Или многодетный отец, тридцатисемилетний Сергей Викторович?

– А про запрет отношений на работе все помнят. – завпроизводством грозно посмотрел на заядлого холостяка Исламова, тот сразу отвёл взгляд. – Не все согласны, но все помнят.

– Рад это слышать, не хотелось бы терять специалистов только из-за того, что кто-то не смог… держать ширинку застёгнутой. – можно было бы выразиться и поконкретней, но в этот самый момент официантка принесла счёт.

– К тому же теперь, когда вы отсадили её в отдельный кабинет, она мало кому будет попадаться на глаза, а значит, никакого соблазна. – рука застыла над терминалом. До меня дошло, кого они обсуждали.

Когда возвращались в офис, смотрел на коллег, оценивая их шансы с Ильиничной.

Геннадий Константинович был прав, назвав себя старым хрычом. Его шансы находились по ту сторону оси координат.