Мужчина назвал сумму, и от ее размера у меня напряглись желваки и сцепились в кулаки пальцы. Черта с два я радовался! Я чувствовал себя молодым волком, которого загоняют в капкан, и в бессилии метался в стенах чужой клетки.

– … у Марины есть настойчивое желание уехать заграницу. Мне это не нужно и тебе тоже. Единственное мое условие – это чтобы моя дочь осталась здесь. Навсегда. Точка. Пока у меня получается ее удерживать в городе, но, боюсь, рычаг моего давления на нее не вечен, а о большем тебе знать рано. Если Марина захочет, сама все расскажет.

И еще. Я готов подождать, но мне нужны внуки. О верности и прочем – договаривайтесь сами, в ваши личные отношения лезть не стану. Хочешь свободы – живи, как считаешь нужным, но тогда и Марину не тронь. Не будет внуков, будет защита – я согласен и на это. В обществе должны знать, кому моя дочь принадлежит по закону – тебе, и кому принадлежишь ты. И запомни, Ярослав, никакого насилия. Ты парень горячий, поэтому я приставлю к ней охранника. И отзову его лишь тогда, когда дочь даст на это согласие. У тебя есть вопросы?

– Да.

– Спрашивай.

– Что она знает обо мне?

.

В стальных глазах на миг мелькнуло чувство, очень похожее на боль. На ту затаенную, непреходящую боль, что со временем не притупляется, и с которой учатся жить.

– Если ты имеешь в виду Кирилла – ничего. Ей не интересен ты сам, не интересно твое имя и твое прошлое. Конечно, при нашем последнем разговоре я его озвучил, но зная Марину – уверен, она его даже не запомнила.

Это была пощечина и, взяв паузу, Корнеев в полной мере дал мне ее прочувствовать.

– Моя дочь не имеет никаких связей с городской элитой, она не сопливая девчонка, она серьезная молодая девушка, и вряд ли вообще о тебе слышала. Ваш брак – целиком мое решение, Ярослав, как и твоя кандидатура на роль мужа. Ты должен мне, мальчик, пришло время платить по счетам.

Мальчик….. твою мать! И еще одна пощечина достигла цели и больно ударила по гордости. Пожалуй, только деду я бы позволил так себя обозвать. Любого другого убил бы.

Вот только седовласый Корнеев был кем угодно, но не любым другим.

– Сколько Марине лет?

– Двадцать три. Она с отличием окончила университет и работает в фирме, никак не связанной с моим бизнесом. Ты, наверное, хочешь ее увидеть?

Я хотел? Я ни черта не хотел! Еще утром я собирался увидеться с Игорем – своим промоутером, и решить вопросы по будущему поединку, а точно не оказаться здесь и получить в жены незнакомку, которой настолько плевать на будущего мужа, что она даже не удосужилась запомнить его имя.

И которая в итоге оказалась такой же пешкой, как я.

Или Корнеев сошел с ума, выбрав меня, или он не хочет счастья своей дочери и мстит нам двоим. Потому что полюбить женщину я не смогу никогда, будь она хоть трижды дочерью хозяина города. Я всегда буду помнить, что каждая из них в душе такая же продажная сука, какой была моя мать. Я успел достаточно хорошо их изучить, чтобы узнать это наверняка.

Как только я сделал себе имя, они сами крутились рядом, предлагая себя, разница была лишь в цене. Но стоило сунуть пачку денег между ног и хорошо ею там потереть, как любая оказывалась готова отбросить стыд и дать взять себя, как я хочу. А хотел я часто и много. И точно не одну. Так что с верностью в моем случае мимо.

Старый идиот, вот кто сидел передо мной! Нашедший способ добиться своего!

– Да.

– Хорошо. Я дал Марине слово, что познакомлю вас только в день свадьбы, но так и быть, ты ее увидишь. Но прежде, Ярослав, я хочу еще кое-что прояснить для тебя. Я не так просто озвучил сумму приданного. Марина не девственница. Три года назад у нее уже была семья – познакомились и поженились студентами. Молодые, глупые, смелые… Увы, брак продлился недолго. Надеюсь, ты сможешь это принять. – Он подождал, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Итак, я жду твой ответ.