– Нет, абсолютно ничего, дорогая. – Так же скучающе, пробормотал рыжеволосый пузан, не отвлекающийся от вида из окна.

– О, Кирон! Помилуй, мать… какой же ты бесполезный болван! – Возмутилась баронесса. – Ты меня совершенно не слушаешь, а ведь это касается личного счастья твоей… нашей дочери!

Затронутая тема дочери не могла не взволновать барона, поэтому он отвлекся и наконец обернулся к жене.

– Не понимаю, чем ты так расстроена? Наша дочь выросла в прекрасную и воспитанную леди. Если ты имеешь в виду то, что она спала в кресле на балу, так это не повод для истерик… Девочка просто устала, к тому же кресла в зале для того и установлены, чтобы гости могли передохнуть. Разве нет?

– Какой же ты дурень! – Снова возмутилась супруга, подкатывая глаза к потолку кареты и краснея от накатывающего гнева. – Я говорю не о креслах, раздери их ерехон, а о будущем нашей дочери!

– Ну что такого слу… – начал Кирон, но был тут же прерван негодующей женщиной.

– Случилось? Огромная катастрофа случилась, вот что! – Срывалась на рык баронесса. – Моя сестрица со своими стервятницами, будь они трижды все не ладны, обскакали меня! Эти три хитрые стервы весь бал охмуряли лорда Грослина, владельца торговых судов. В его доках насчитывается свыше тысячи кораблей, набитых до отказа оружием, шелком, специями, вином, золотом и всем чем только можно представить! Ты хоть представляешь?

– С трудом. – Выдохнул барон Адальский, все еще не понимая, к чему клонит его перевозбужденная супруга. – Но, дорогая, при чем здесь лорд Грослин?

– Да при том, дурень! Он совсем недавно овдовел, и я уже договорилась с ним о знакомстве с нашей Кириллой, но эти три… три хм… – подбирала она достойные оскорбления для родственниц, пока карета трусилась на камнях, – три мегеры вцепились в него, как клещи и не подпускали к нему никого до самого его отъезда… А эта соплячка… Ты представляешь? Она отказалась идти со мной к лорду Грослину, не задумываясь, сколько труда я вложила в то, чтобы уговорить его к ней присмотреться.

При упоминании о своем отказе мачехи, Кирилла еще сильнее сжала глаза. До этого момента, между возмущениями родителей, девушка проваливалась в сон от усталости, но после того, как баронесса произнесла имя лорда Грослина, она окончательно проснулась, но не желая себя выдать, лихо притворялась спящей, иначе бы мачеха ее пилила на прямую.

– Но зачем? – Спросил барон, теряя нить сути диалога.

– Помилуй, мать! – Выдохнула Иллиада, удивляясь тупости своего мужа. – Что бы выгодней выдать ее замуж, конечно же! Ты такой тугодум, Кирон! – Хмыкнула она.

– Пресвятая Ауриния! – Вздернул руками барон Адальский, молясь богине благополучия и покровительнице семейного очага. – Помилуй, Иллиадушка, он же старше меня чуть ли не в двое! Ну уж нет, я не допущу, чтобы моя единственная дочь была несчастна в браке со стариком, который сам уже одной ногой в могиле! – Негодовал Кирон, отрицательно мотая головой.

– И что с этого? – Вздернув носом баронесса, состроила до жути умное лицо. – За то, твоя дочь купалась бы в роскоши и была обеспечена до конца своей жизни!

Возмущенный таким заявлением отец девочки нарушил свое первое негласное правило – не спорить с женой, и дал ей достойный отпор, ведь он не мог ставить на кон счастье своей возлюбленной дочери в угоду своей скверной и меркантильной женушки.

– Ты меня, прости, дорогая, – произнес барон как можно мягче, хотя грубость так и вертелась у него на языке, – я как раз хотел об этом поговорить… Я уже выбрал для нашей дочери достойного жениха. Мне его сам король Шерп Третий порекомендовал, и мы уже обо всем договорились с его отцом. Так что, без отлагательств сегодня вечером к нам прибудут гости, чтобы обсудить брак и решить вопросы со сватовством и свадьбой.