Тее понадобился один взмах, и камень на её волшебном перстне засветился таким же красным.

–Non vidisti aliquid et non audisti («Не слушая и не прислушиваясь»), – прошептала она, и стены, пол и потолок подернулись серебристой дымкой.

– Заклятие конфиденциальности. Знаешь такое?

Софи на секунду растерялась. В голове всплыли слова отца: «Они не должны знать, что ты умеешь колдовать и разбираешься в колдовстве».

– Нет.

– Это заклятие делает так, что нас невозможно подслушать. Весьма разумно применить его сейчас, не так ли?

– Так что думает Елена?

– Я не знаю наверняка, но знаю её достаточно, чтобы предположить, – Тея подошла к диванчику и села на него, скрестив тонкие запястья на груди. – Она не послала письмо тайно, да и текст в нём слишком прямой. Значит, она посылала его вовсе не нам, а тем, кто прочитает его прежде, чем доставит в наши покои.

– Ты хочешь сказать, что письма читают прежде, чем отдать нам?

– А ты думаешь нет?

– Но если читают, то, наверняка, это делают старейшины и их люди. Зачем писать, что хочешь их убрать, зная, что они это прочтут?

– Что ты будешь делать, если узнаешь, что кто-то собирается от тебя избавиться?

Софи пожала плечами.

– Наверное, начну как-то действовать, чтобы этого не случилось. Попытаюсь отдалить тех, кто хочет избавиться от меня.

Тея рассмеялась:

– Отдалить? Софи, да ты еще ребенок! – Девушка вновь стала серьезной. – Я думаю, они решат УБИТЬ нас обеих или только одну. Совет старейшин не намерен упускать власть из своих рук и готов на всё, чтобы сохранить её.

– Ты хочешь сказать…

– Я уже тебе сказала, – перебила Тея. – Совет начнёт действовать, а мы должны поймать его с поличным и наказать за измену и попытку государственного переворота.

– Но как мы это сделаем? А что, если мы не успеем? – Софи села рядом с Теей на диванчик и зашептала: – Что, если этот пресловутый совет убьёт нас раньше?

– Ну, тогда не повезло.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

Тея пожала плечами:

– От того, что я буду кричать, дрожать или шептать, ничего не изменится к лучшему. Я думаю, нам надо зайти издалека. Не заикаться о роспуске совета и написать Елене о том, что совет – это традиция, которую не стоит так быстро нарушать…

– Письмо прочтут и поймут, что мы не будем действовать, так?

– Почти так. Действовать нам все же надо, а то Елене придет в голову написать еще что-то или начать действовать за нас. Но так, чтобы ни совет старейшин, ни граф Буров, не почувствовали опасности. Елена должна убедиться, что действия мы предпринимаем.

– Знаешь, я как-то плохо понимаю, что ты имеешь в виду.

Тея усмехнулась:

– Знаешь, я пока, и сама плохо понимаю это. У нас есть месяц, и мы что-нибудь придумаем.

Всю последующую ночь Софи ворочалась без сна. «Мы что-нибудь, да и придумаем». Придумаем что? Что можно придумать, чтобы изобразить действие для Елены и отсутствие действия для старейшин? Девушка вспомнила лицо графа Бурого, а затем и его сына, который неустанно следовал за ней повсюду. Если избавляться от старейшин, то непременно стоит начать с графа Бурого. Софи мысленно перебирала все, что знала о графе и его семье. Елена его ненавидела, именно в нем она видела наибольшую опасность и предупреждала принцесс о ней.

– Граф Буров хитер, – она произносила «хитеол», – очень хитер. Говорят, это он дал яд Елизавете. Хотя… никто не знает наверняка. Ему её смерть была не выгодна, но все же королева Елизавета и её дочь умерли от яда… Его стоит опасаться больше, чем кого-либо.

Отец Софи характеризовал графа Бурого как хитрого, умного, влиятельного и настоятельно советовал не конфликтовать с ним. А еще сын графа Бурого должен был жениться на Агнес, принцессе Югорта. Принцесса, хоть и не была первой в очереди на трон, так как имела старшего брата Уильяма, но брак был бы весьма удачен и выгоден обеим сторонам, учитывая, что южная граница Миэлнии была именно с Югортом. На сколько помнила Софи, принцессе Агнес было всего пятнадцать, а значит, объединяться они еще не скоро. А если объединятся, то она, Софи, точно станет лишней на троне, ибо Агнес являлась кузиной Теи. Как странно, Тея ни разу не упоминала о том, что сын главы старейшин, тот, кто должен унаследовать эту должность, женится на её кузине, с которой имела, по её собственным словам, отношения теплые и дружеские.