– Это разве не сюжет фильма «Десять причин моей ненависти»?

– Покойся с миром, Хит, – автоматически проговариваю я. – Но да, наверно, там какая-то заурядная причина: типа его родителям не хватило денег или его ненадолго куда-то перевели и ему там не понравилось.

– Давай притворимся, что он был за границей.

Я обдумываю ее предложение:

– Но если бы он уезжал из страны, из этого не стали бы делать тайну.

– А вдруг это была не тайна, а что-то такое, чего не знаешь лично ты?

– Ну, в моем общежитии есть девушка, Морин, – ты еще с ней познакомишься, – так вот, она жила с ним на одном этаже, и хоть они не общались близко, она знает тех, кто с ним дружит, но они на вопрос, где он был, всегда отвечают уклончиво.

Лия смотрит с подозрением:

– Значит, его друзей напрямую спрашивают, где он был, а они не отвечают?

– Ну, не знаю, спрашивала ли Мо-Мо напрямую. Но вроде бы да.

– А вдруг он был в центре реабилитации? – говорит она.

– Он не похож на наркомана, хотя, раз был в бейсбольной команде, может, и сидел на стероидах.

– Или на анаболиках, или на «най-квиле».

– На реабилитацию из-за «най-квила» не кладут, это же сироп от кашля.

– Ты в курсе, что порой не понимаешь шуток и воспринимаешь глупости всерьез?

Я запрокидываю голову и смеюсь.

– А вдруг это был метамфетамин в кристаллах или сексуальная зависимость?! – говорю я театральным шепотом.

– Да ну тебя, Дэн. Если он хотя бы наполовину настолько загадочен, как ты говоришь, он, скорее всего, работает за границей тату-мастером у королевы Англии или что-то типа того.

– Напрашивается вопрос: какое тату набила бы себе королева Англии?

– Корги в короне, – отвечает она глазом не моргнув. – А какое тату набил бы себе Гейб?

Он идет впереди нас на несколько кварталов. Мы следуем за ним со скоростью ленивцев, пора бы уже повернуть, но его красная футболка еще виднеется вдалеке.

– Татуировку со словом «мама», – говорю я ухмыляясь.

– Точно, прямо на бицепсе.

– Ага.

– А ты уверен, что он гей? – спрашивает она с грустным видом.

– Вполне, – говорю я и чешу голову. – Мой гей-радар иногда ломается, но такое бывает нечасто.

Она улыбается.

– Тогда наша задача – свести вас вместе и выяснить, почему он в прошлом семестре так загадочно исчез.

– Да, согласен.

Мы пожимаем друг другу руки, чтобы скрепить договор, и после этого идем за долларовыми такос в «Каса дель Соль».

Пэм (жена Инги)

– Прошло уже несколько недель с начала семестра. Я обязана знать: кто твоя парочка на этот раз? – спрашиваю, когда садимся ужинать в пятницу вечером. Мы редко едим вместе, но если это случается, то обязательно в пятницу вечером.

– Не верится, что я тебе до сих пор не рассказала, – говорит Инга, и глаза у нее загораются. – На этот раз у меня мальчик и девочка, Гейб и Лия. И они прелестные, поверь, так оно и есть.

– Ты так обо всех говоришь, – отвечаю я, откидываясь на спинку стула и потягивая вино. Она закатывает глаза:

– Они все прелестные, но эти двое – особенно. У меня такое чувство, что я нашла бы их где угодно, не только в группе.

– Ты и это раньше говорила.

– Да, знаю! Из них вышел бы прекрасный материал для книги. На днях она зачитывала в классе короткое сочинение, а он, по-моему, пускал на нее слюни.

– Может, он пришел от стоматолога.

– Зачем ты меня подначиваешь? – спрашивает она, глядя на меня. – У них намечается роман. Говорю тебе, быть такого не может, чтобы его у них не случилось. Между ними химия, ее нельзя не заметить. Даже не знаю, в чем тут дело, но приложу все силы, чтобы свести их вместе.

Я качаю головой, хоть и не могу сдержать улыбку. У моей девочки страсть к сводничеству.