Он встал и посмотрел на собранный ряд домино. Довольно длинный. Джо улыбнулся.

Фрэнк глубоко вжался в диван, надеясь спрятаться от мамы, чтобы, когда она спустится вниз, уложив Джо спать, она его не заметила и не стала загонять в постель. Он чувствовал себя так, будто внутри у него бушует сильный ветер, и, попробуй она уложить его спать, ветер сдует его прямо с кровати и понесет обратно вниз. Он попытался как можно лучше спрятаться и напрягся изо всех сил – так его будет сложнее поднять, а ему будет легче возражать.

Вот она идет.

Мама все-таки заметила его, но, закусив губу, прошла в столовую. Расслабившись, Фрэнк снова сел и принялся разглядывать все лица. Да, бабушка Мэри. Да, Элоиза. Да, дядя Рольф. Да, дед Отто. Да, Ома и Опа. С этими и с некоторыми другими он был хорошо знаком. Но тут были еще Том (ему семь лет), Генриетта (шесть) и Мартин (девять) – его дальние родственники, которые, как говорила Розанна, жили далеко-далеко, в городе, где нет коров, свиней, кур и даже лошадей, одни только высокие дома, твердые дороги и много-много автомобилей. Троюродные братья и сестра приехали на День благодарения и жили у бабушки Мэри.

– Ох, – вздохнул Опа, – опять я объелся. И как такое произошло, я вас спрашиваю?

– Опа, – сказала бабушка, – можно вдоволь наесться гуся или пирога, но не того и другого сразу.

– Ja, ja, ja, – отвечал Опа. – И все же я застрял на стуле и больше никогда не смогу двигаться.

Вернувшись в комнату, мама поцеловала Фрэнка в темя, где у него не было волос.

– Если будем так сидеть и ничего не делать, то заснем, – сказал папа. – Давайте сыграем во что-нибудь.

– Что-нибудь веселое для детей, Уолтер, – предложила бабушка.

Папа посмотрел на Фрэнка, потом на маму, а та сказала:

– Ничего, ляжет попозже.

Но Фрэнк сидел тихо, зная, что мама может в любой момент передумать.

Потом он перебрался за стол, где сидели все остальные. Он стоял на коленях на стуле между Мартином и Генриеттой. Он наклонился вперед, уперевшись в край стола. В руке он держал веревку, к которой была привязана пробка. Фрэнк знал о пробках все, потому что они с Джо играли с пробками в ванной. Если погрузить пробку под воду, она всплывет, а иногда и вовсе выскочит из воды. Пробки – это весело. Все девять пробок лежали по кругу посередине стола, и к каждой пробке была привязана веревка. Помимо детей, играли еще бабушка Мэри, Опа и папа. Папа положил на стол зеленые кости. Иногда Фрэнк играл и с костями, считая точки и складывая два числа. Папа считал, что это для него хорошая практика. Джо даже точки считать не умел. Прямо перед Фрэнком высилась небольшая горстка бобов – всего десять. Когда папа выложил их перед ним, он попросил его пересчитать их. В этом не было ничего трудного, но все лица озарились улыбками. Фрэнк отлично понимал, что бобы – это его деньги, и он хотел получить еще.

Папа показал ему, что надо делать. Он бросил кости раз, два, три раза, и на третий раз вышло число семь, и Фрэнк должен был потянуть за веревку так, чтобы его пробка не попала под крышку от горшка, которую папа опустил на стол. Крышка опустилась очень быстро и с резким грохотом, а когда папа поднял ее, под ней обнаружилась пробка Фрэнка, поэтому ему пришлось отдать папе один боб. Пробка Мартина успела улизнуть, так что папа дал Мартину один боб. Генриетта и Опа отдали папе по бобу и так далее. Теперь у Фрэнка осталось девять бобов.

Фрэнку не хотелось расставаться с бобами, но сначала он не мог понять, как этого избежать. Каждый игрок бросал кости, и все молча смотрели на них, а пока Фрэнк складывал числа, крышка то опускалась, то нет. Хуже всего было, если он тянул за веревку просто для подстраховки. Так ему пришлось отдать три боба. Фрэнк почувствовал, что начинает злиться. Но Мартин смеялся, Том смеялся, даже Генриетта смеялась, хотя она потеряла много бобов. Фрэнк знал, что если заплачет, закричит или закатит истерику, его тут же уложат спать, поэтому он поджал губы и пристально смотрел на кости. Опустилась крышка. Крышка поднялась. Ему пришлось заплатить один боб бабушке Мэри. В этот момент Мартин прошептал ему на ухо: