— Запорола программу, но все равно стала второй. Может, все дело в ее улыбке, – смеется она.

— Ничего, ей только двенадцать, все впереди.

— Ну есть один плюс: ее мама завела роман с Быковым.

— Русланом Валерьевичем? Да ладно?! — Это знаменитый московский хоккеист и владелец ледовой арены на востоке Москвы. Собственно, мама там и работает, а отец играет в любительский хоккей.

— Мы сами удивились. Так что малышка переезжает в Москву.

— Здорово. Только теперь и спрос с нее выше будет.

— Это да.

— Ты когда вернулась-то? Я даже вертолета не слышала. И ты не позвонила.

— Меня Ярослав забрал, и мы прокатились немного, — мечтательно улыбается она. — Знаешь, оказывается, он еще способен на ревность.

— Папа? Тебя? К кому? Он же рядом всегда.

— Я тут в аэропорту встретила старого друга. — Маму не узнать. То ли от ревности отца, то ли от встречи со старым другом она словно помолодела лет на дцать. — Он по мне с ума сходил раньше. И, в общем, пригласила я его на венчание.

— Ого, а как зовут друга, я его знаю? — Задать вопрос не успеваю, в комнату заходит отец.

— Там звонят насчет столов и прочей лабуды. Ты хотела все проконтролировать.

— А, да, бегу. Потом поговорим, Настюш, — обнимает меня мама и убегает с отцом, который только и успевает, что мне подмигнуть.

А я падаю на подушки и думаю, что маме потребовался кто-то, чтобы заставить папу ревновать. Но разве это правильно?

А что вообще есть это правильно? Разве правильно в девятнадцать мечтать о мужчине, которого не увидишь… Разве правильно отказывать хорошему, работящему парню, который в принципе нравится.

Моя правильная мама не должна заставлять папу ревновать. А я не должна встречаться с парнем, которому со мной ничего не светит.

Но венчание через три дня, а я одна буду.

Все по парам, а я одна. Платон не раз и не два на этот счет шутил, скотина. Даже предлагал из жалости пригласить танцевать.

И мне есть с кем пойти, те два хоккеиста периодически здороваются со мной. Но хочется того, кого знаешь. А ведь Женю я знаю. Сколько уже общаемся. Но он не знает, кто я. И непонятно, как отреагирует.

Ну посмотрим.

Я беру телефон, достаю номер из черного списка и сразу звоню. Женя отвечает грубо.

— Я занят, потом позвони.

Я даже от испуга телефон роняю. Не знала, что он может быть таким. И тут же перезванивает.

— Настя? Это ты? — Он словно после пробежки.

— Да, прости, я… Ты занят? Могу попозже позвонить.

— Да чем я могу быть занят? Так, отжался пару раз. Ну чего там? Отошла?

— Да, сама не знаю, что на меня нашло. Слушай, ты же вроде увидеть меня хотел.

— Конечно. Я от своих слов не откажусь. Когда?

— Только я не в Москве.

— Ну это я помню.

— Мои родители устраивают праздник… Так что… Если не испугаешься, приезжай.

— Я ничего не испугаюсь. А когда?

— Девятнадцатого. Начало в одиннадцать, но лучше приехать раньше.

— Понял! Я буду, слышишь, Насть?! Буду!

— Отлично, я очень буду рада снова тебя увидеть.

Отключаюсь с улыбкой, и тут же она слетает с лица. Стоп. А он ведь не знает, куда приезжать! Или знает? А может, он и фамилию мою настоящую знает? Ведь везде я представлюсь бабушкиной, чтобы никто меня не доставал. В лицо меня почти никто не видел с тех самых пор, когда я была на последних соревнованиях.

Неужели он просто узнал, как моя фамилия, и хочет присосаться к деньгам Распутиных?

И тут же приходит сообщение.

«Адрес-то скажешь, таинственная моя?»

Как от сердца отлегло, и я с улыбкой пишу ему, куда приехать. Путь неблизкий, но, как говорится, было бы желание.

Интересно, а напиши я сейчас Николасу, он бы приехал?

Господи, когда, ну когда я перестану о нем думать, перестану мечтать о том, чего никогда между нами не будет?