– Боанн! – позвал подругу верную, без неё не справиться ни с тревогой, ни с замыслом, – пора!

⠀

Глава третья.

– Говорят, в долине нашей славной реки Бойн, есть курган. Тот самый Ши ан Бру. Кто найдёт вход, попадёт в гости к Дагде на пир древних королей и племён. Отведает яств из волшебного муриасского котла. Каждый получит пищу по заслугам: кому – дар волшебства, кому – бессмертие, кому – урожая на полях невиданного, а кому – ничего. Говорят, это и есть Грааль.

– Тьфу, на тебя, Роури! Скажешь тоже, Грааль! – возмутился каменщик Кормус О'Шил, – всем известно, из того горшка Дагда кашу ел овсяную. Сытно так, будто целого кабана проглотил. Эх, сейчас бы мне котелок такой! – придвинулся ближе к очагу с кружкой. Уши его причудливой, как у эльфа, остроконечной формы, шевелились в такт сварливым речам.

– Не слушай его, паренёк,  – Сайрус МакЛерни, вдовый крестьянин с тяжёлыми вислыми усами, положил руку на плечо Роури. – Рассказывай дальше. С твоими сказками и живётся легче, и спится. Особенно после тяжкой работы. А тебе бы всё требуху набивать, Кормус! Что с нищего духом взять? Продолжай, Роури!

– Сбросит богиня Дану ночи плащ. Явится миру её народ. Зажгут священный огонь. Прочтут свои руны друиды. И прилетят на пир две птицы, чтобы спеть о любви. О том, как Энгус увидел прекрасную девушку во сне и влюбился в неё так сильно, что стал мучиться от тоски, заболел. Тогда отец его обратился к мудрецу Бодбу за помощью. Отыскал тот незнакомку на берегу озера Бель-Драгон. Звали её Каэр, дочь Этала из Коннахта. Отказался он выдать замуж её за Энгуса. И короли-смертные, правящие Коннахтом, пошли войной на Этала и пленили его, чтоб узнать причину дерзости. Открыл несчастный секрет, поведал тайну семейную: нет у него власти над дочерью, потому что превращается она в лебедя каждый второй год от Самайна до Самайна.

Что ж, отправился Энгус к озеру сам, и увидел там белых лебедей. Стал он звать Каэр. Появилась прекрасная птица, по воде плыла одинокая. Обернулась девой на берегу, обещала прийти, если Энгус отпустит её на следующий день обратно к озеру. Согласился влюблённый сын бога, протянул к ней руки. Тотчас превратился в лебедя и соединился со своей любимой. Связала их любовь, цепочка судьбы серебряная. С тех пор – то людьми приходят, то прилетают Энгус и Каэр вместе к чертогам на реке Бойн, в сид Дагды. И поют свою песню. И пение их столь прекрасно, что все, кто слышат его, засыпают на три дня и просыпаются влюблёнными.

– Ха, Роури! А ты и без лебедей управился – влюбился. Осталось отвести туда девку, чтобы ей спели. Глядь, уже и твоей будет Несса! – съязвил Кормус.  Ядовитые слова жгли, как змеиный укус.

Подскочил сын кузнеца. Вспыхнул, словно валежник на костре под ведьмой. Взметнулся гнев языком пламени, будто из пасти дракона. Улетела в ночь кружка, выбитая одним ударом. Зашипел в ответ Кормус, да не стал затевать драку. Побоялся. Роури все любили, не сдюжил бы против них.

– Но знайте, если есть в душе помыслы нечестивые, – продолжил парень, успокоившись, – зависть, жадность или страсть тёмная, что толкает обладать чувствами, телом существа, любого сотворенного богами, против его воли, окрасятся перья лебедей в чёрный цвет, напитаются тяжестью грехов и падут птицы на землю, разорвётся невидимая миру цепочка судьбы, что в облике людей их связала. Окажутся птицы в разлуке. Исчезнет любовь. Поймут божества, кто пред ними явился страшной ценой.

– Эх, ладно складываешь, Роури, так напевно – в груди клевером луга расцветают, и пахнут так, что все феи Ирландии – мои, только не найти Ши ан Бру, не попасть на пир богов, – вздохнул Сайрус.