Выручала она меня в наших охотничьих странствиях не раз, да и мне приходилось ей помогать. Как-то раз пошла через речку по льду. Посредине реки сильное течение подмывало лёд, и он там был тонок. Норка провалилась. Пытается выбраться на лёд, но у неё это не получается. Выберется наполовину, лапы соскальзывают, она срывается и с головой уходит под воду. На глазах выбивается из сил. Спасать надо свою подругу. Быстро выломал длинную палку, ложусь на лёд и, опираясь на неё, ползу к промоине. Сейчас, милая, вызволю тебя, шепчу про себя. Подползаю к ней, не думаю, что лёд может обломиться, не до этого. Дотягиваюсь до неё, хватаю за шиворот и тащу на себя. Она застревает за кромку льда между задними ногами и животом, но я не думаю, что от этого ей больно, и силой вытаскиваю её на лёд. Норка, покачиваясь, медленно идёт к берегу, и я выползаю за ней. Отсиживаюсь, переживая случившееся, она отряхивается, вылизывает вымокшую шерсть, затем поднимаемся и идём дальше, чтобы не замёрзнуть.

Не выходит из памяти, как она после изнурительного дня, когда другие собаки от усталости забиваются под нары, свернувшись клубком, а я обессиленный валюсь на нары, садится перед раскалённой печкой и закрывает глаза. Я наблюдаю за ней с интересом. Норка засыпает сидя, голова падает набок, всё её тело ведёт в сторону, она просыпается, садится, и всё повторяется вновь. Как она терпит такую жару? Мне издалека жарко, а ей хоть бы что. Так и запомнилась она мне навсегда.

От Дымка появился у неё приплод. Дымок состарился, да и у неё был значительный возраст. Пора было думать о смене, и я оставил хорошего щенка. Из него выросла отличная собака, вобрав в себя все исключительные черты родителей. В семь месяцев она без подготовки сразу же загоняла соболей, подавала большие надежды. Но так случилось, что, как и у людей, когда хорошие люди несправедливо погибают рано, собаки мои тоже погибли. Весною умер Дымок, а летом злые люди убили Норку с её дочерью. Прервалась линия моих хороших охотничьих собак, и вряд ли ещё такие будут. Остались только незабываемые воспоминания о наших совместных странствиях, и долг мой перед ними рассказать о них.

До места своих охот я сначала добирался на попутных машинах, если это было возможно, а потом пешком. Шёл от одного до нескольких дней. При Советской власти почта доходила до самой отдалённой, маленькой деревеньки, самолётом, автомашиной, по воде почтовым катером, аэросанями зимой. Главное, нужно было договориться с водителем.

В этом году мой охотничий сезон начинался на новом месте. В конце сентября весь свой охотничий провиант к месту охоты перенёс на себе. Для этого пришлось сделать три изматывающие ходки. Ни дороги, ни тропинки до того места, где установил свою палатку, не было. Берёшь предельный груз на свои плечи и напрямую, по нехоженой тайге несёшь его к месту стоянки на речку, которая течёт с севера на юг. Если угадаешь в вершину ручья, который впадает в мою речку, то половину пути идёшь по нему точно к палатке. Если пройдёшь эту вершину мимо, то приходится идти по тайге напрямую. Тут главное не сбиться с общего направления на запад, всё равно выйдешь к речке, на которой стоит моя палатка.

В этот раз меня подбросил водитель почтовой машины. Путь был наш далёкий, и к месту высадки моей подъехали под вечер. Была первая половина октября. Охота на соболя открывалась с пятнадцатого числа.

Вышел из машины, поблагодарил водителя и углубился в лес. Со мной две собаки. Полуторагодовалый Мишка, подающий большие надежды, и его мать Найда, отличная соболятница. В это время года погода неустойчивая, часто дует ветер, идёт снег. Вот и сейчас сначала шёл мелкий снег, потом стал падать большими хлопьями, подул сильный ветер. Он шумел в кронах деревьев, стряхивал кухту