— Сами они бракованные!

— А потом через два года меня опять удочерили. Одна женщина. Мужика у нее не было, одиночка типа. Тоже накупила мне школьную форму, банты завязала, любовалась мной! Даже подружкам водила показывать, хвасталась. А я уже тогда поняла, что не буду им всем верить и привязываться. Как в воду глядела! Через полгода она меня отдала. Уехала в Америку работать, и красивая дочка с бантиками ей стала не нужна.

— А разве так можно? Почему государство позволяет это?

— Конечно, можно! Да и лучше так, чем они бы издевались надо мной. Неродного ребенка полюбить сложно. Так что я не собираюсь привязываться к нашей Тамаре. Знаю, что в любой момент она может нас всех вернуть. Поскорей бы мне шестнадцать стукнуло, я поступлю в техникум какой-нибудь и пойду в общагу жить.

В комнату забежала Наташа:

     — Вы долго собираетесь лясы точить? Пошли работать! Галя уже все раскроила.

Подпольная швейная мастерская работала на полную мощность. О том, каким бизнесом занимаются их новоиспеченные родители, девочки узнают только через год, когда Тамара «заболеет» и три месяца будет лежать в спальне, скулить и посылать Галю за лекарством — дешевым вином из картонной коробки.

     — Тамарочка, мне уже третий раз не дали. Сегодня там дежурит эта злая продавщица, караулит меня у входа и прогоняет.

     — А ты включи мозги и попроси кого-то, не видишь, я умираю? Иди, сказала.

     — Да кого я попрошу? — пожимала плечами Галина.

     — Мужика какого-то, объясни, для мамки, давай, топай! — крикнула она.

Через пару дней Оксана в школе узнала, что их новых родителей поймали с поличным при воровстве и Ярослава посадили. Весь поселок гудел. Дело раздули и поговаривали, что Ярослав надолго сядет.

     — Их почикали прям с рулонами ткани, когда они садились в машину, представляешь? — доложила одна из одноклассниц. — Моя мамка сказала, что их специально подставили, они совсем оборзели, чуть ли не машинами воровали.

Оказалось, что Тамара работала на швейной фабрике кладовщиком, а Ярослав сторожем или, как он сам себя называл, смотрителем. Воровали они различные ткани рулонами, деньгами делились с бухгалтерией, там половину списывали на брак.

Продавать готовую продукцию, которую шили девочки, было намного выгодней, чем торговать в Лужниках по метру, но именно постельного материала было мало, фабрика в основном занималась пошивом спецодежды для персонала промышленных предприятий.

Еще через год, когда чета Зарубиных была уволена, фабрика обанкротилась и прекратила свое существование.

Тамара проболела три месяца, но потом нашла силы, встала и вплотную занялась поиском адвокатов, чтобы вытащить мужа из тюрьмы. И вытащила. Через полгода Ярослав вернулся совсем другим человеком. Он и так был молчалив и хмур, а стал агрессивен, начал пить. Иногда они вместе с Тамарой месяцами не выходили из запоя.

     — Где они только деньги берут на выпивку? — пожимала плечами Наташа.

     — А ты не знаешь, сколько им платят за нас? Вот на эти бабки и гуляют, — Галя всегда знала, что ответить.

Гулять не гуляли, но Ярослав ходил в магазин и приносил продукты, из которых Оксана или Галя готовили еду.

Но это все случилось через год, а пока в доме все еще было хорошо: Тамара с Ярославом уезжали утром, приезжали вечером и пару раз в неделю привозили по рулону материала. В основном это была бязь или сатин. Очень редко — портьерные ткани.

Из бязи и сатина девочки шили комплекты постельного белья. В рулоне было шестьдесят метров и из него выходило семь комплектов постельного белья. Из портьерной материи шили занавески.