Следующим утром я и близко не решилась подойти к своему ноутбуку, будто в одну секунду он стал для меня самой смертоносно-опасной штуковиной на всём белом свете. Я вышла из спальни и до самого вечера старалась туда не заходить. Ну как маленькая честное слово! Чего я боюсь? Или будет правильней спросить, кого я боюсь? Себя? Сашу? Германа? Наверное, всех в равной степени.

Я провела большую часть времени на кухне, обсуждая с Евгенией список блюд, которые можно будет приготовить и подать к новогоднему столу. Ранее мы с Германом обсуждали, что будет неплохо устроить скромный семейный вечер. Я, мои родители и, если успеет вовремя приехать, сестра Германа с мужем. После всего, что я узнала, мне очень сильно хотелось познакомиться с Настей.

Только обычные домашние хлопоты немного утихомирили во мне внезапно возникший всплеск необъяснимого страха. Евгения перечисляла различные блюда, я записывала в блокнот лишь те, которые мне нравились больше всего и казались наиболее подходящими. Потом мы составили достаточно длинный список всех продуктов, которые понадобятся для приготовления. Насчет ёлки, Герман позаботился заранее и нам буквально тридцать первого утром должны ее привести. К тому моменту, муж должен уже приехать домой.

После обсуждения всех организационных моментов, мне позвонил Герман. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы придать голосу былое спокойствие и беззаботность. Я не хотела ничего говорить мужу, чтобы он не нервничал, не начал снова злиться и в порыве этой болезненной злости не наломал дров.

- Привет, любимая, - даже сквозь мобильник я ощущала, что Герман улыбается.

- Привет. Как ты? Как рабочая поездка? Хорошо добрались?

- Да, всё отлично. Уже успел посетить несколько объектов и урегулировать некоторые проблемы. А как ты? Как самочувствие? Как наша дочь?

- Мы обе в полнейшем порядке, - всякий раз, когда Герман так нежно, но с долей серьезности произносил слово «дочь», что-то теплое и бесконечно нежное расплывалось у меня в груди.

- Шоколада больше не хочется? – по-доброму смеется.

- Честно? Кажется, я его уже немного переела, а вот мандарины, - я кинула быстрый взгляд на хрустальное блюдо, на котором красовались красивые кругленькие мандаринчики. Это блюдо я недавно перенесла на журнальный столик в гостиную. Сначала в нем шоколадки всякие лежали и батончики, теперь вот мандарины. – От них теперь будет трудно отказаться.

- Гляди, чтобы аллергия не началась. Всё нужно есть в меру, - этот учительский тон не совсем нравился мне. Понимаю, что Герман переживает, но порой он разговаривает со мной как с ребенком, а не со своей женой.

- Знаю-знаю, - бормочу.

На несколько секунд виснет пауза и отчего-то навязчиво кажется, что Герман уже всё знает. И вроде бы ничего плохого я не сделала, а чувство вины почему-то жжет. То ли это я такая странная, то ли Герман меня так вымуштровал.

- Всё хорошо? – интересуется он.

- Да-да, конечно, - торопливо ответила я.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать? – этот вопрос прозвучал таким странным тоном, что совсем непонятно: Герману что-то известно или нет.

- Нет, - не знаю, почему я честно не призналась. Сама себе удивляюсь. – Всё по-старому, жду тебя. Уже скучаю.

- Я тоже скучаю, Ариш, - нежно проговорил Герман. – Мне уже пора собираться. Люблю тебя.

- И я тебя.

Завершив звонок, я решительно поднялась в спальню и открыла ноутбук. Саша прислал мне еще с десяток сообщений, но я, стараясь их не читать, нашла опцию, с помощью которой можно заблокировать ненужного пользователя и смело выбрала ее. Пока проделывала всю эту нехитрую процедуру, никак не могла унять бешено барабанящие сердце. Ну нельзя же так сильно нервничать! Господи, Арина, что с тобой не так?! С ума сошла в самом-то деле!