К обеду мне стало значительно легче и повода для переполоха я не видела. Врач сказал, что у меня просто мигрень, поэтому в ближайшие несколько дней мне не стоит напрягать зрение, нервничать. Так и хотелось сказать, что я всего лишь беременная, а не больная женщина, которой нужно постоянно лежать, не шевелиться и радоваться всему подряд. Но кто меня станет слушать?

Герман вернулся домой раньше, чем обычно и первым же делом зашел ко мне. Хватило одного его взгляда, чтобы понять — он крайне недоволен.

— Как сейчас чувствуешь себя? — Герман поставил свой кожаный портфель на мой туалетный столик.

— Хорошо, — я ободряюще улыбнулась.

— Врач сказал, что у тебя мигрень.

— Да, но всё уже в порядке.

— И с чем это может быть связано? Не знаешь? — Герман снял пиджак и расстегнул манжеты на своей бледно-голубой рубашке.

— Наверное, из-за погоды.

— Арина, иногда ты бываешь просто невыносимой, — муж не повышал голоса, но его взгляд был куда красноречивей. Я едва сдержалась, чтобы не съёжиться под ним.

— О чем это ты? — я осторожно села.

— О том, что ты мне постоянно врешь. Ты разговаривала сегодня со своей сестрой. Хорошо, что всё-таки прислушалась ко мне и не поехала к ней.

— Про телефонные звонки речи не шло, — сразу же парировала я.

— Не веди себя как маленькая, очевидно же, что и разговоры такие на пользу тебе не пойдут, — Герман развел руками.

— Погоди, откуда ты знаешь, что я ей звонила? Я же никому об этом не говорила.

— Я умею отслеживать звонки. Не в средневековье живем всё-таки, — спокойно ответил Герман, будто бы в этом не было ничего такого особенного.

— Ты следишь за мной? — шокировано спросила я.

— Да, — последовал короткий ответ.

— Я не твоя вещь, Зацепин. Ты когда-нибудь это уже поймешь? — возмущение взяло вверх над любыми другими моими эмоциями.

— Не заводись. Я не слежу за тобой в прямом смысле этого слова, а просто контролирую свою жизнь во всех ее проявлениях, — то спокойствие, с которым говорил Герман злило меня всё больше и больше.

— У тебя серьезные проблемы с головой, понятно? Твоя бы воля, ты меня запер в четырех стенах без права контактировать с внешним миром. Приходил бы по вечерам, радовался тому, что я нахожусь в полном твоем подчинении и всё. Это ненормально! — я принялась расхаживать по спальне из одного угла в другой.

— Я прошу тебя успокоиться, — Герман лениво наблюдал за моими метаниями. — Я всего лишь стараюсь сделать всё как надо, снизить риск твоих волнений.

— Серьезно? — я на секунду остановилась и иронично усмехнулась. — Значит, когда ты сюда приволок Ларису ты непременно думал обо мне и моем покое? Хватит делать из меня дуру. Я и так никуда без твоего ведома не выхожу и ничего такого не делаю, но это всё равно не мешает тебе следить за мной. Ты когда-нибудь слышал про личное пространство?

— Угомонись, иначе у тебя снова начнет болеть голова. А глотать обезболивающие таблетки — не самая удачная идея, — Герман скрестил руки на груди.

Меня злило то, что он продолжал гнуть свою линию и совершенно не желал слушать то, что я ему говорю. И это неуместное спокойствие. Вдруг остро захотелось вцепиться Зацепину в лицо и заставить его не вести себя так… Так по-идиотски.

— Не хочу я успокаиваться! — буквально взрываюсь. — Я ведь послушала тебя и никуда не поехала, даже попытки не предприняла улизнуть от твоей вездесущей охраны. Всего лишь хотела поговорить с сестрой без посторонних ушей и глаз. Но даже этого я оказывается теперь не могу сделать. Да что с тобой не так?!

— Я не доверяю тебе, понятно? — нервно проговорил Герман, передернув плечами.

— В смысле? — я остановилась и уставилась на мужа растерянным взглядом.